Васятка помолчал, оглядывая Учильню.
– Может, он хитрость какую задумал? – Отозвалась на Васяткин вопрос Добрава. – Решил отмстить обидчикам, сразу всем, за «Дурака». А заодно уж и доказать всяким там разным шибким умникам, кто, на самом-то деле умён, а кто – сам дурак последний!
– Ну, это вряд ли. – Покачал головою Агний. – Не таков, если по рассказу дяди Васятки судить, перед нами человек, чтобы мстить или чего доказывать. Скорее всего, Ивану оно без разницы, как и кто обзываться станет. Хотя, надо было б, конечно, обзывателей поучить хорошенько: кому в глаз, кому в зубы!
– Молчали бы уж. – Вмешался Ратай. – Слово Дурак только у нас обидное. А вот, к примеру, в стране Испании, чтоб вы знали, «дурра», если с ихнего на наш язык перевести, означает «твёрдый», «непоколебимый» и, даже, «суровый». Может, Иван этот был настолько непоколебим в своём стремлении ворогов одолеть, что его на испанский манер звать стали?..
Учильня дружно засмеялась.
– Интересное предположение. – Поддержал Ратая Васятка. – Но, сделайте одолжение: бросьте раньше времени хохотать! Дайте начатое до конца рассказать.
И, дождавшись, когда смех стихнет, дал объяснение.
– Вот что я вам скажу, на что, стало быть, укажу, об чём вам поведаю честно. Да будет, ребятушки, вам известно, «Дурак» в данном случае – не обзывание, а особенное признание непонятного качества данного человека, который испокон века отличается от остальных человеков-людишек тем, что у него фантазий излишек, и он эти свои чрезмерные фантазии претворяет в жизнь при каждой оказии. При этом заметьте, выгоды ему никакой. Мимо текут рекой – почестей орава, прибыль и слава, богатство неминучее и всяческое благополучие. А Дураку до всего этого – сугубо фиолетово! Никакого в Дураке нет к выгоде интереса: Дурак делом занят ради процесса. К примеру, идёт, сама себя за собой ведёт, прямоезжа дорога, пряма, полога. Но Дурак, – он потому и Дурак: обычной дорогой ему никак. Обязательно понесёт его по путям нехоженым, пустыням обезвоженным, кручам непроходимым, местам нелюдимым, к опасностям непредупредимым, сразиться с врагом, до этого непобедимым… И – главное! – вернётся, ведь, невредимым! А люди вокруг лишь руками разводят, объяснения не находят: как? Почему? Неподвластно уму! Хотя, при всём своём удивлении, единодушны во мнении: да нехай, дурень, что хочет