– Еще одно соображение! – продолжил вытягивать шелковую нить рассуждения Картерет. – Суеверие, боязнь колдовства и порчи у людей того времени весьма известны. И в наше просвещенное время есть люди, которые серьезно могут рассуждать о подобных вещах. Но нам стоит ли подражать дикарям и язычникам? Поэтому вы должны простить мне некоторую дерзость, мастер Линдгрем, ваш отец – человек, несомненно, достойнейший во всех отношениях, но он, в то же время, и человек своего времени. Поэтому с сочувствием и пониманием отнесемся к его заблуждениям, как и мы сами должны просить наших потомков отнестись снисходительно к нашим.
Сэр Джон откинулся в кресле и, скромно потупив взгляд, благочестиво сложил руки на груди.
– Вот! Я всегда говорила тебе, Оскар, слушать разумных людей! – вступила в бой фру Линдгрем. – Сам Бог послал к нам сегодня господина посланника! Не то, что мы, неотесанные чурбаны! Он сразу точно все поставил на свои места! Сколько раз я говорила тебе, Оскар! Давай поставим часы сюда, в гостиную! Так нет же…
– Так, так, сестрица! – рассыпалась мелким смешком Клара Берг. – Ты, Оскар, как нечестивец, ставишь свечу под кувшин… или, как его там! А пастор на проповеди нам говорил, что ее надо ставить на возвышенное место. Чтобы она светила для всех![21]
– Дедушка, давай завтра перенесем их сюда! – добила растерянного, озирающегося как затравленный охотниками зверь, Линдгрема Агнесса. – Они будут всегда напоминать о прадедушке. Ой, как романтично! Хочу! Хочу! – она захлопала в восторге в ладоши. Посланник нежно улыбался. Но неясное ощущение чего-то темного и страшного не покидало его. «Что-то здесь не так. Я должен разобраться в этом деле», – решил он про себя.
Вечер закончился. Карета с веселенькими бездельниками уже стояла наготове перед домом. Было еще светло как днем, и запах черемухи сгустился в вечернем воздухе. Старик Линдгрем из уважения проводил до двери сэра Джона.
– Я должен выразить вам мою благодарность, мастер Линдгрем, за этот незабываемый прием! И надеюсь быть впредь вам полезен, – подпустил меда в свой прощальный спич посланник.
– И я, и я, мистер Картерет! – засипел Линдгрем. – Моя супруга, Агнесса… ммм, все-все в восторге от Вас! Но я надеюсь также, что Вы не забудете о наших договоренностях.
– Мастер Линдгрем, я сделаю все, что в моих силах. – Посланник повернулся, было, чтобы пойти к карете, но резко обернулся к старику: – Ах, да! У меня будет к Вам одна маленькая просьба, мастер Линдгрем. Ваши часы действительно великолепны! Я говорил Вам, что занимаюсь коллекционированием редких вещей, – он сделал предостерегающий жест рукой, видя перекосившееся на миг лицо Линдгрема. – Нет, нет! Не купить! Часы останутся Вашим имуществом, но я хочу, в виде маленькой компенсации за будущие ваши дивиденды, сделать с них точную копию.
Лицо старика сразу же смягчилось, и губы его расплылись в широкой