– Будьте добры, держите один край, а я – другой. Вы же, отче, придержите ткань по центру.
Трое простерли плащ над головой скульптуры и опустили по краям на манер шатра. Густая тень накрыла Праотца Кристена.
– Глядите на свечу, друзья!
Герион ахнул. В темноте стало заметно, что свечу опоясывают тончайшие лучи света – не прямые, а изогнутые, как лепестки цветов! Цветок, сотканный из красных лучей, был самым крупным: его лепестки упирались в животы южан. Цветок из голубых лучей имел пару футов в поперечнике и целиком помещался внутри красного. А самый крохотный цветок состоял из белесых едва заметных лучиков и жался к самой свече, будто надетая на нее корона. Что же до свечи… она источала призрачное, едва видимое мерцание.
Герион попятился и выронил плащ. Отец Лорис в изумлении уставился на Пророка:
– Как вы догадались? Видели это во сне?
– Нет, отче. Просто мне выпала удача ознакомиться с «Божественной механикой». Я узнал, что Праотец Кристен уделял много времени изучению Мерцающих Предметов, и допустил, что скульптура должна отражать этот факт.
– Вы воистину…
Отец Лорис не успел выразить восторг: нищий прервал его отчаянным воплем.
– Аа-аа! Плохо-оо! Не могу. Не могу-ууу!
Впиваясь ногтями себе в лицо, он кинулся к выходу, на лестницу. Споткнулся, потерял равновесие, скатился по ступеням…
– Так тебе и надо, – злорадно усмехнулся Герион, но пророк с отцом Лорисом поспешили на помощь бедняку.
Едва его подняли на ноги, как он заорал: «Пр-ррочь!», – и рванулся к выходу из храма, поскользнулся на мозаичном полу, пребольно грохнулся на спину. Его снова подняли и бережно под локти вывели на площадь.
Там было свежо, моросил дождь. Растирая влагу по лицу, нищий пришел в себя.
– Я ж говор-ррил… Не надо мне в собор!
– Прости меня, – сказал пророк. – Я не желал тебе зла.
– Добр-рохоты идовы…
– Я действительно хотел тебе добра.
Пророк вложил монету в дрожащие пальцы нищего. Тот поднял ладонь, блеснул чеканный золотой эфес.
– Др-ряяянь… – простонал нищий и шарахнулся в сторону, выронив монету.
– Постой! – крикнул пророк. – Как тебя зовут-то?
Но нищий уже исчез среди толпы.
Герион подобрал эфес и вернул пророку. Сказал:
– Душа этого отребья – такая же гниль, как его лохмотья. Недаром он ошалел при виде святыни. Тень Идо владеет его сердцем!
Пророк покачал головой:
– Не будьте так строги, мой друг. Просто бедолага раньше не видел Предметов.
– Зрелище слишком потрясло его, – согласился отец Лорис.
– В отличие от вас, отче, – сказал пророк. – Вы удивились моей догадливости, но не тому, что свеча Кристена мерцает. Вы уже знали тайну?
– Это же