Легкие жгло раскаленным воздухом – сколько позади кроссов и марш-бросков, но такого он не помнил – ноги проваливались во взбитые мотыгами борозды, бедра каменели, а слева за стеной не утихала бешеная стрельба. Значит, живы. Надо успеть раньше. А долгая борозда все не кончалась. И до того как он успел перемахнуть через дальний дувал, там, за этой стеной, так же внезапно стрельба прекратилась. Вырвавшись в переулок, бросив взгляд влево, вправо, он наудачу пустил очередь вслед убегавшим «духам» и в оцепенении пошел навстречу к солдатам.
– Все целы, никого не зацепило. – Алексеев тяжело дышал, но горячий румянец на его щеках говорил о торжестве. – Мы дали им, мы дали!
Ремизов оттаял, глаза повлажнели, тяжелый камень упал с груди.
– Рейхерт, ты все видел, доложи обстановку.
– Их пятеро было, все в плоских шапочках, одна из них женщина в малиновой одежде. Они нас не ждали, а то покрошили бы в капусту, тут расстояние меньше ста метров. Мы упали, начали долбить, как придется, тут уж не до прицеливания.
– Аверьянов, а ты как?
– Пронесло, товарищ лейтенант, я стрелял, два рожка выпустил.
– Перезарядил, значит. Ну а что ж не попал?
По лицу Ремизова блуждала улыбка. Их, этих мальчишек, десять лет в школе на примере отцов и дедов готовили к подвигу. А вокруг – оглянись – сколько лет ничего не происходило, пятилетние планы, партийные съезды, дутые показатели роста. БАМ, грандиозная стройка последних десяти лет, и ту закончить не смогли. И вот им дали шанс. Теперь и эти ребята причастны к великим свершениям. Да и черт с ним, что не попал, себя отстоять смог – и то слава богу.
Аверьянов, бледный, все еще дрожал от перенапряжения и смущенно произнес:
– В следующий раз попаду.
– Молодец, Аверьянов, не дрейфь, теперь пойдешь за мной. Саленко, ты как? Это не на зайца в подмосковных лесах охотиться.
– А хоть бы и на зайца. Что здесь, что там, главное – все видеть и слышать, двигаться осторожно. – Он отважно посмотрел на взводного. – Конечно, когда очередь над головой в дувал ударила, думал все… конец. Однако жив. Поохотимся еще.
Ремизов оглянулся на других солдат, которые послушно подтянулись на место недавнего боя. Опустившись на корточки, они сидели у дувала и ждали своей участи, дальнейшей команды. Олейник прижался к глинобитной стене, для него главное – пережить сегодняшний день. Господи, помоги. Ищанов за его спиной шевелит губами, считает, сколько дней осталось до дембеля. Сто семьдесят девять дней. Беккузиев побледнел, это видно и на его смуглой коже. Пусть Черный под пули лезет, ищет приключения на свою задницу.
– Всем наблюдать! – во весь голос крикнул Ремизов. – В своем секторе! Сопли не жевать, увидел – бей! Алексеев – в конец колонны к Шанобаеву, обеспечить тыл.
Взвод пришел