– Насрулло, а ты богатый хозяин! – Перед ним от пола до потолка, устилая всю комнатку, возвышалась гора изюма. – Кишмиш?
Насрулло засиял от такой похвалы.
– Бакшиш, бакшиш, дарю. Бери, сколько хочешь.
– Ташакур, возьму обязательно. Хайдаркулов, вещмешок пустой сюда, быстро. Как раз к солдатскому пайку.
На том и распрощались. Без обид. В следующем доме их встречали без улыбок, настороженно и с испугом. Здесь вообще не оказалось мужчин. Толпа бесприютных женщин и детей из-под платков, исподлобья рассматривала чужих солдат.
– Всем оставаться во дворе. Вы нам не нужны. Проведем обыск и уйдем. – Ремизов говорил коротко, не вдаваясь в подробности. – Первое отделение – за работу.
Тряпки, хворост, навоз полетели во все стороны. Ремизову эта картина разгрома была неприятна и унизительна. Такая работа, убеждал он себя, и вид пулеметчика на крыше утверждал его в этом мнении. Где хозяин? Не стал ждать прихода шурави и ушел. У него есть причины, чтобы скрываться, есть причины.
– Искать тщательно.
Женские тряпки его не интересовали, а вот навозом он занимался лично. И они кое-что нашли. Гильзы от патронов. Много. Из дома стреляли. Когда, в кого, из какого оружия? Пустые пулеметные ленты. Могли и дети принести с улицы.
– Товарищ лейтенант, мины для миномета, две штуки.
– Боевые? Осторожнее с ними, зовите сапера.
– Сапер не нужен, они без взрывателей.
– Отнеси к Шанобаеву, и дальше ищите.
Но больше в этом доме ничего не нашли. С женщинами разбираться не стали. Они могли бы что-то рассказать, но Ремизов не хотел хотя бы краем впутывать их в мужские дела. Особенно в этой стране. Именно в этой стране. Что бы ни происходило вокруг: война, строительство мусульманского или народного государства, им все одно – горе, и ничего кроме горя.
Солнце поднялось высоко. Здесь, на тридцать пятой широте, оно всегда поднимается высоко и печет даже в апреле. Люди Ремизова уже порядком утомились копаться в навозе, хворосте, грязном тряпье, обнюхивать и прощупывать чужие жилища – все и везде одно и то же. Но они монотонно, как заведенные продолжали выполнять свою по-настоящему грязную работу. Выйдя из очередного дома, взвод двинулся дальше вдоль прозрачного ручья с каменистым дном и ледяной водой. Пыльные армейские ботинки вытаптывали мятную поросль, и следом за взводом стлался душистый запах травы, смешанный с влажным, освежающим дыханием