Леонард взглянул на меня озлобленно.
– Да уж… Чего и следовало ожидать! – бросил он презрительно, поднявшись с пола и приблизившись ко мне, – Ты боишься!
– Да что ты все заладил… – слабым голосом попыталась возразить я, однако он лишь встряхнул головой, выражая полное пренебрежение моими словами, и отнял у меня повязку, которую я до этого мяла в руках.
– Так всегда было и будет,… – произнес он, обернувшись уже у самой двери, – Все считают хайдеров жуткими монстрами, которые вообще причислены к разумным расам лишь по какому-то досадному недоразумению. Поэтому нам остается только сторониться других и держаться вместе, словно стаям волков.
Я продолжала стоять к нему спиной, глядя на огонь и вслушиваясь в каждое произнесенное слово.
– Но что делать, если даже твоя собственная стая тебя не принимает?… – донеслось до меня уже из коридора.
Я бросилась вслед за ним, сама недопонимая, что же именно мне хочется сделать. Просто я внезапно ощутила ту боль, которую он испытал, когда я с таким нескрываемым ужасом, а потом и с нездоровым любопытством, смотрела на него. Это было слишком похоже на то, как обычно все смотрели на меня, если вдруг я выходила на улицу, не пряча свои хиос.
Догнав Леонарда у двери его спальни, я ухватила его за рукав, развернув к себе лицом.
– Что еще? – мрачно спросил он, высвобождая руку.
– Можно пойти к таким же, как ты! – сказала я, задыхаясь от бега.
– Что?
– Возможно ведь, что где-то в мире есть еще такие же, не принимаемые ни своими, ни чужими. Так вот, можно пойти к ним!
– А… – мне показалось, он попытался усмехнуться, – Ну, в таком случае, спасибо за совет.
С этими словами он взялся за ручку двери, и уже хотел было войти в свою комнату, как я, ведомая неясным порывом, обняла его.
– Просто останься с нами, хорошо? – попросила я, – Понимаешь… Когда Лори уедет назад к охотникам, мы могли бы… Остаться здесь… – прошептала я, снова развернув его к себе лицом. И тут…
Я даже не поняла, кто кого поцеловал: я Леонарда, или же он меня. Мы просто стояли посреди темного коридора, обнявшись, словно две одинокие потерявшиеся души, жмущиеся друг к другу в поисках тепла.
Леонард медленно отстранился от меня, улыбнувшись мне самым странным образом.
– Послушай, Манис… мне бы сейчас протрезветь немного, а то это может плохо кончиться!
Сказав так, он помахал мне на прощание рукой, что, вероятнее всего, можно было бы растолковать как «спокойной ночи», и скрылся за дверью своей спальни. Я же, так до конца и не осознав, что произошло, медленно побрела в свою комнату.
Лишь