***
«Ввиду наличия на носу очков, меня определили служить в строительный батальон. (Как говорили тогда – «королевские войска»). Два года прослужить на Южном берегу Крыма – разве это не подарок судьбы?! Ее подарки не ограничились только этим.
Художник части ко дню прибытия нашем команды благополучно «отрубил» свои два года. Поэтому мне, незадачливому абитуриенту архитектурного факультета (подвела нелюбовь к математике), на первых порах, в отсутствие конкурентов, пришлось осваивать хозяйство мастера наглядной агитации и пропаганды. Я также между основными делами – рисованием плакатов, стендов и прочего, лепил из камней, ракушек и прочего доступного материала с помощью эпоксидного клея и цемента гроты и морские дворцы для аквариумов отцов – командиров. На меня также взвалили обязанности заместителя секретаря комсомольской организации части. Вести протоколы и прочие бумаги. В большинстве случае их надо было заполнять задним числом; ничего мне не мешало мне редактировать косноязычные в основном выступления комсомольцев.
Однако. Мне не понравилось теплое место художника части. Хотелось новых впечатлений, заедало ограниченное пространство места дислокации батальона, изматывал размеренный порядок жизни. Начальство пошло мне навстречу: мне дали в руки большую лопату и намекнули, что избавиться от нее можно после получения звания «младший сержант» и назначения на должность командира отделения – руководителя строительной бригады. У меня получилось. Более того. Я стал сержантом и заместителем командира первого взвода роты. Как? Это отдельная история. Ну а пока что в один из прекрасных летних крымских вечеров я привел роту со строительного объекта в часть. Как и положено, доложил дежурному по части, капитану третьего ранга Чайке: «Первая рота в составе… прибыла в часть с объекта… Замечаний от комендантского патруля не поступило. Замком первого взвода… Разрешите идти?».
Чайка, как и большинство офицеров нашей части, списанный с линейного корабля и продолжавший выслугу лет в нашем батальоне, являвшимся структурной единицей строительного управления Черноморского ВМФ, носил, тем не менее, китель морского офицера. И когда он, задержав меня, предложил написать рапорт на имя командира роты и объяснить: «Почему сержант… явился в часть выпившим?», мне он показался черным мешком, наполненным доверху отборной картошкой. (Меня и сейчас коробит полнота, так скажем, некоторых старших и высших офицеров).
Но «делать было нечего – дело было к вечеру». Грех-то был: собрался узкий круг