Он тогда только что вернулся из Джуно, с двухдневного совета племенных вождей, и начал отращивать бороду.
– Что же тогда значит «инуит»? – поинтересовался один из джорджтаунских бонз.
– «Инуит», как и большинство названий племен, означает «люди». Имя племени тлинкитов переводится как «истинные люди», а потому тлинкиты возражают против того, чтобы их называли просто «люди». И никому из них не нравится зваться американскими индейцами. Или коренными американцами. Даже «ранние люди» не всех радует. Они справедливо указывают, что являются не ранними людьми, а их потомками, современными людьми. Формально они правы, но я попробовал произнести это вслух. Звучит немного дико. Проспорив целый день и целую ночь, они сошлись на «потомках ранних аборигенов». Понимаю, что акроним звучит несколько обрубленно и претенциозно, но теперь, по крайней мере, – если законопроект пройдет – всякий раз, когда вы встретите человека высокого или низкого, с коричневой, бежевой или серо-буро-малиновой кожей, с тибетскими глазами, самоанским подбородком и ртом как на затонувшем континенте Му, вы всегда сможете назвать его пра. Или ее. Может быть…
А почему Куинак? Потому что если Аляска – последний рубеж американской мечты, то город Куинак – последний вздох на этом рубеже. Благодаря уникальной географии Куинак почти не затронули разрушительные катаклизмы двадцать первого века. Температура осталась примерно такой же, как и раньше, – от тридцати семи до шестидесяти пяти градусов летом и от семи до тридцати зимой, пики варьируются от рекордных сорока пяти ниже нуля зимой восемьдесят девятого до вполне переносимых девяноста пяти в знаменитом Зажигательном Четвертом, когда градусник в Вашингтоне поднялся до ста девятнадцати[16] и погибли все вишневые деревья.
Море, омывающее этот город, не слишком бурное. Несмотря на все уловки открытой воды, над которой дует сильный ветер, коса и рифы рубят волны так мелко, что те приходят в бухту больше похожими на капустный салат, чем на буруны.
Береговая отмель достаточно устойчива и ровна, так что может регулярно принимать контейнеровозы и танкеры, но недостаточно глубока для расфуфыренных круизных судов вроде «Островной принцессы» – да и с какой стати круизной компании придет в голову добавлять эту унылую лужицу в список портов захода своей любовной лодки?[17]
За отмелью берег бухты изгибается, как ржавая подкова, – сзади пепельно-серая ледниковая река, по бокам гнилые пирсы на гнилых сваях, похожих на подковочные гвозди.
Сам город стоит точно в устье на южном берегу. Точнее, сидит на корточках: самое высокое здание – отель-казино,