Ссадил меня с седла. Развернул своего коня и растворился в темноте. Вторая лошадь, немного постояв у крыльца, также внезапно сорвалась и ускакала в ночь.
День весеннего равноденствия. Этому празднику в наших местах придавали огромное значение. С этого дня зима отступала, можно уже было не бояться, что принесет с гор ледяной ветер. Разрешено было сеять и выгонять скот на пастбища. А еще в этот день нашему мертвому богу дарили невесту.
Капище (это слово я быстро выучила) находилось в поселке, в само капище были вставлены три осиновых столба, скрепленных вместе металлическими штырями. Все улицы свенского поселения выходили к этому месту. С какой стороны ни поедешь, капища тебе точно не миновать. Сложенные горкой у основания капища камни вызывали в моей голове единственную ассоциацию – кострище.
В богов я не верила, а точнее, ничего про них толком не знала. Раньше мне вообще ничего не рассказывали, лишь в начале зимы просветив о свадьбе и женихе. Все боги для меня были злыми, кровожадными и чужими.
Первый раз, оказавшись близко от капища и рассмотрев обожженные камни и новые, недавно ошкуренные, столбы, я спросила у деда, что здесь готовят. Дед сказал, что в этом месте сжигают, а не готовят. На мой вопрос, «что сжигают?», дед ничего не ответил. Мне помогли сообразить, если не сказать точнее – конкретно намекнули, будущие родственники, что если я не дам согласие добровольно пойти за Жедора, сынка старосты, то весной будут сжигать именно меня. Более того, после этих слов, введших меня в ступор, сынок старосты подошел и облапал меня всю на глазах у хмуро наблюдавшей толпы свенов. Даже обнюхал и, повертев головой из стороны в сторону, высказался в том смысле, что я очень худая и болезная.
Ну, я вообще-то и не надеялась, что кому-то приглянусь в столь нежном возрасте.
Нас разместили в развалившемся жилище. Ни дров, ни постелей в доме не было. Я тряслась от холода всю первую ночь, а рядом со мной тряслись и мои младшие сестры, и еще братик. Наше барахло, с которым нас погрузили и везли всю дорогу до поселения свенов, местные отобрали. Выдали взамен старые тряпки и старые же, рваные, тулупы – мне и деду Орису. Маленьким ничего не дали. Оставили на теле одежку, сняв все теплое и более-менее новое.
Уже на следующее утро заявился староста, один, и высказал пожелание забрать меня. Можно прямо в этот день. Взамен меня пообещал привезти дров, много еды и хорошую одежду. Дед Орис уперся. Я молчала.
Вот тогда староста и сказал, что мне и деду осталось думать лишь до дня весеннего равноденствия. Вернее, за неделю до этого дня нужно дать согласие, иначе меня женят на мертвом боге. И не важно, что лет мне всего ничего. Главное, что я –чистокровная. Еще сказал, что следом и сестры пойдут, в следующие года. По старшинству. Еще сказал, что, если я соглашусь, то младших будут хорошо кормить (как и деда), пока они не пригодятся для новой свадьбы.
Мертвый бог Чернодер женился каждый год, вновь и вновь, на новой жертве и обязательно весной.
Староста