Поэтому, хочу объявить, что с данного момента Окраина находится на военном положении по усиленному варианту, а также вводится прямое президентское правление».
Мы еще около минуты просидели молча. А потом военком приказал мне доставать из сейфа листовки о начале проведения мобилизации. Сам тем временем поднялся на третий этаж в секретку, где из небольшого, но очень тяжелого сейфа из-за заполняющего между стенками песка, извлек конверт с красной полосой. В присутствии Петрова, секретчицы и меня сверил текст мобтелеграммы с надписью на конверте и вскрыл его. Несколько минут изучал содержание бумаги, вынутой на свет после многолетнего заточения за пятью печатями и несколькими замками.
Петров, наконец, закончил уточнять перечни с нарядами и дал мне контрольную цифру. Тут в кабинет зашел молодой лейтенант – нацгвардеец, который, как оказалось, был прислан со своим взводом из семнадцати человек для обеспечения мобилизации, причем на «газоне». Он представился военкому – шеф поручкался с ним и предложил присесть. Серега (так звали лейтеху) поздоровался с каждым и, наконец, уселся.
Зашли Гриня и Кенар (Гриненко и Канарейчук) и уселись за стол.
– Ну, что с аппаратом усиления?, – спросил военком, – нашли хоть кого – нибудь?
– Найти-то удалось, но не всех, некоторых мы привезли, – сказала Кенар, – а остальные просто не вместились, есть такие, что отказались. Надо ментов за ними посылать.
– А вы, Владислав Владимирович, – обратился шеф к прапорщику Перебежчикову, который был у нас ответственным за учет техники, и до сих пор был незаметен, – звонили в АТП*?
– Оповестить АТП и третью горбольницу пока не удалось, но я по прямой связи разговаривал с троллейбусным депо – обещали прислать транспорт, – ответил тот.
– У вас, Владимир Анатольевич, все готово? – спросил меня шеф.
– Так точно, товарищ