Вот и сейчас бес не заставил себя долго ждать. Из груди мальчика стали раздаваться глубокие перекаты созревающего смеха. Присутствующие удивленно поглядывали то на Стефанию, то на Карима. Они никогда в жизни не слышали подобных звуков от мальчика. Те, кто до сих пор терзался сомнениями, преисполнились верой.
А потом бес заговорил басовитым рокотом взрослого мужчины:
– Amar naval bae’libo an Elohim hish’hitu vae’hit’ivu avel an osae tov4.
Пастор изумленно взглянул на Стефанию.
– Это арамейский? Мальчик не может знать столь древний язык! – прошептал он.
Стефания кивнула пастору.
Союз потустороннего голоса и детской физической оболочки нагонял ужас на присутствующих. Мысль о том, что невинное дитя может стать пищей чудовища наполняла отчаянием и страхом за этот мир. Ведь какое будущее может быть у мира, где дети служат оружием?
– Демоны не изобретают чего-то нового, они лишь пользуются тем, что человек создает сам. Если человек сам поднимает руку на ребенка, пользуется его слабостью, убивает, то и демоны будут потрошить их. Мы сами открываем двери демонам своими поступками, сами вручаем им орудия, – учил дядя Виктор.
Когда мы причиняем боль детям, мы сами даем демонам плоть, которой они кормятся.
Стефания ответила, продолжая псалм:
– Elohim mi’shamayim hishkif al bene Adam li’r’ot ha’yesh maskil doresh at Elohim5.
Возраст демона напрямую влиял на его силу: чем древнее демон, тем он сильнее. Этот демон жил во времена Иисуса и Римской Империи.
И словно в подтверждение догадок, демон произнес на латыни:
– Diabolus dixit ei: omnia regna mundi, et gloriam eorum Hæc omnia tibi dabo, si cadens adoraveris me6.
– Vade Satana: Scriptum est enim: Dominum Deum tuum adorabis, et illi soli servies7, – отвечала Стефания.
Она могла вести с ним беседу на многих языках, в том числе и на древних. Экзорцисты обязаны быть полиглотами, чтобы вступить с демонами в беседу и попытаться обратить их в сомнение, в страх перед силой изгоняющего. В трепет перед светом.
– Мой Бог, единый Бог… – зарокотало глубокое рычание в глотке мальчика, – Сатана!
Стефания чуть погремела медальоном на браслете.
– По-доброму прошу. Ведь знаешь, что проиграешь, – сказала она.
Но бес лишь улыбнулся губами мальчика. Они редко уходили по-доброму. Если уж их постигла неудача в лице нашедшего их экзорциста, то они хотели хотя бы отыграться на жертве – причинить как можно больше боли носителю перед изгнанием. Что-то вроде «ни мне, ни тебе», и экзорцист ничего не мог с этим поделать.
Стефания тяжело вздохнула, приготовившись к схватке.
В следующую секунду Карим завопил и резко изогнулся на кровати. Послышался хруст суставов.
Пастор Лютер тотчас же залепетал:
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё; да придет