И тогда, снова смерив взглядом показатели мониторов, демонстрирующих размеренный пульс, нормальное давление и температуру тела, Кейн наконец спросил:
– Ты понимаешь, где находишься?
Лилит молчала, смотрела на Кейна, слегка хмурясь, потом что-то задвигалось в глотке, и я едва поверил в эти звуки:
– В больнице? – хрипло прошептала Лилит.
Мы с Тесс вцепились в плечи друг друга, затрясли друг друга, а потом еще и пощипали, чтобы проверить реальность на реальность.
Кейн посмотрел на нас и заулыбался. Судя по размеру этой улыбки, он был в восторге!
– Ну здравствуй, Лилит. Мы так долго ждали твоего пробуждения, – произнес он.
Женщина нахмурилась и произнесла:
– Лилит?
Кейн тут же сообразил и заулыбался еще шире.
– Прости, мы не знали твое настоящее имя и назвали Лилит. Как тебя зовут?
Женщина сглотнула и ответила:
– Роуз… кажется.
Она зажмурилась и добавила:
– Все в каком-то тумане. Я … я… я потеряла память?
– Очень надеюсь, что нет.
– Хочется воды…
Я тут же подбежал к раковине и налил воды в стакан, а потом поставил в окошко камеры и закрыл дверцу. Кейн взял стакан с другой стороны бокса и предложил Лилит. Для Роуз! Черт! Ее зовут Роуз! У нее есть имя, и она его помнит! Кейн чуть приподнял Лилит (черт!), она двигалась очень медленно, как будто болело все тело, а может так и было, и осушила стакан в три глотка, не понимая, почему вода проливается мимо губ.
– Ох, я такая неуклюжая, простите, – прошептала она, а потом снова без сил упала на подушку.
Бедная женщина не понимала, что с ней приключилось, она еще даже не осознала метаморфозы, произошедшие в ее организме. Сыворотка не творила чудес, а потому длинные острые когти на руках и ногах у нее не отвалились, а были заботливо спилены Куки и Хайдрун, которым для этого пришлось научиться пользоваться болгаркой. Это был самый брутальный педикюр, который я когда-либо видел. Пасть Роуз все также принадлежала хищнику: отсутствие жевательных зубов, вместо них из пасти с растянутой вокруг челюстей кожей, прикрывающей окрепшие жевательные мышцы, торчали десятисантиметровые клыки – потому она и не могла больше пить, как человек. Она бы даже стакан не смогла взять из-за мощных пальцев. И оттого зрелище это было донельзя удручающим и печальным. Я ждал этого момента последние десять лет, представлял, как буду праздновать победу науки над заразой, вечеринку, фейерверк, подгоревший и недоваренный праздничный торт Свена. Но я даже не мог подумать, что это торжество победы будет наполнено горечью и соболезнованием. Мне было жаль Лил… Роуз. Она ведь до сих пор не осознавала, кем она стала.
– Роуз, что последнее ты помнишь? – Кейн начал тяжелый путь возвращения Роуз домой.
– Даже