Но Семирамид Петрович, видимо уж очень сильно был привязан ко всему тому, что им было носимо в его карманах, – такой он уж приземлённый человек, на которого сила гравитации действует особенно привязано, – отчего он, как только спохватился, – Чёрт! Где я? – схватившись за свои карманы, со всех ног понёсся из этого захолустного места, где в один момент можно стать частью него и чего-то большего.
Впрочем, далеко бежать не пришлось, а стоило Семирамиду Петровичу пересечь один из проулков, как выясняется, соединяющего эту изнанку жизни, с её парадной частью, проспектом, как у Семирамида Петровича всё в душе успокоилось и полегчало при виде света огней и прогуливающихся по мостовой людей. А вот раньше он не испытывал таких восторженных чувств при встрече с самыми обыкновенными людьми. Видимо Семирамид Петрович в один момент пресытился людьми, а тут такое, на время удивительное дело, ну или может всё познаётся в сравнении. Но так или иначе, а Семирамид Петрович вновь смог вынуть руки из карманов, куда он их поместил в целях сбережения и сохранения их содержимого, и дальше уже мог пойти размашисто руками. Правда, он не спешит с этим делом. Возможно, хочет попривыкнуть, или же там рукам теплее.
За всем этим делом, Семирамид Петрович, направившись в одну из сторон, вновь коснулся своим вниманием одной из мучавших его мыслей, которая чуть ранее и стала источником его тупиковых отношений с действительностью. – Горчичное зерно, – задумчиво пробормотал Семирамид Петрович, – что же всё-таки оно может значить? – задался вопросом всё тот же Семирамид Петрович. – Что я знаю о зерне? То, что оно служит для того, чтобы его сеять. Но в нашем случае зерно не может быть обычным сельскохозяйственным предметом назначения, а зерно, и тем более горчичное, определённо несёт в себе символическую нагрузку. Точно! – догадался Семирамид Петрович. – Оно сеет в человеке сомнения. Но в чём? – вопросил себя Семирамид Петрович, остановившись у витрины магазина, из которого на него смотрела различного вида мотоциклетная техника.
И тут Семирамид Петрович вдруг вспомнил, как он, прогуливаясь по одному из торговых центров, решил заглянуть в подобного рода специализированный магазин. Где его на входе и встретил в техническом исполнении робот, который поприветствовал его самым обычным для робота способом: Добро пожаловать, человек, в мир машин и технической мысли.
И как сейчас только догадалось и отчётливо услышалось Семирамиду Петровичу, то тот робот из магазина, говорил точь-в-точь, как Леонтич, робот из его фантазий. Но Семирамид Петрович не был бы самим собой, человеком всё подвергающим