Витя не знал, сколько они бежали так, но через какое-то время он, все-таки, почувствовал то, что так боялся почувствовать – усталость. Да, в моменты, когда твоя жизнь висит на волоске и зависит только от того, насколько быстро ты бежишь, об усталости как-то не думается, но любой организм имеет предел – и, видимо, сейчас настал предел Невольского. Медведь-неживой за ним, судя по звуку, не отставал.
– Вот же, – почти задыхаясь, сам себе досадливо произнес сквозь громкое дыхание Витя.
Придется стрелять. Он так не хотел этого – выстрелит он раз, два, и неживые тут же сбегутся на шум, равно как и мелкое зверье сбежится урвать кусочек от его еще не остывшего тела, если медведь его, все же, нагонит. Последняя мысль, все же, побудила его действовать, поэтому он на полном ходу развернулся, проезжаясь ногами по земле и снова взметая пепел, и практически наугад выстрелил.
Дикий рев возвестил о том, что Витя даже не промазал – попал в плечо зверя. Медведь резко остановился, разворачивая морду и пытаясь ткнуться в место, где две секунды назад было его плечо, а теперь зияла огромная полная черной вязкой крови рана, буквально дыра, от разрывной пули Невольского.
Витя, воспользовавшись заминкой, навел прицел как положено, и в этот раз не промахнулся – пуля вошла аккурат между глазом и ухом, превращая голову зверя в одно сплошное мясное месиво.
– Так-то, – удовлетворенно хмыкнул солдат, подходя к дергающейся еще в судорогах туше. Хотел было отрезать кусок мяса, но потом, все же, передумал – не особо хотелось рисковать и есть что-то явно давно отравленное. И, может быть, яд давно вышел из организма животного, но от контакта с зараженной почвой, водой и воздухом, это все могло вернуться.
«Ну, паек у нас еще все равно остался», – подумал про себя Витя, и тут, на слове «нас», до него дошло.
Он понятия не имел, где очутился, после дикой погони по неизвестной территории, еще и похожей друг на друга своим незатейливым ландшафтом как две капли воды. С рюкзаком и оружием, но с отключенным коммуникатором, который вообще уже можно было выкинуть за ненадобностью.
Невольский перевел дыхание. Мышцы ныли после долгой погони, а легкие как будто раскалились до предела, и каждый вдох давался с трудом. Стоило успокоиться и подумать, что же делать дальше, пока не набежали неживые. Лес пока оставался безмолвным – но надолго ли?
И слышали ли выстрелы Игорь, Костя, Юра и Денис? Пошлют ли кого-нибудь за ним? Хотя, черт, нет, конечно, он же сам приказал оставаться на позиции, что бы ни случилось. В голову снова закрались горькие мысли, отравляющие сознание точно так же, как тогда, когда он впервые заметил движение в чаще – это он должен находить потерявшихся по пути, это он должен был следить, защищать, знать все шаги врагов