Компас указывал на запад. Лола начала выдыхаться, бесконечные подъемы и спуски по оврагам и кряжам утомили ее, но девушка стоически молчала, не желая показаться рохлей.
Максим сбавил шаг и поравнялся с ней.
– Устала?
– Совсем нет, – пропыхтела Лола.
Он ничего не ответил, но едва они миновали опушку, бросил как бы невзначай:
– Голосую за привал и хороший перекус. Что скажешь?
Лола не ответила, сраженная великолепием открывшейся панорамы бескрайних фиолетово-зеленых верещатников, украшенных серебристой ленточкой реки, в которой, отражая чистую лазурь небосклона, плыли белоснежные кораблики облаков. Река то пропадала за пологими холмами, то показывалась, но оставалась неизменно спокойной. А далеко-далеко впереди дремал в сизой дымке знойного дня конусообразный истукан.
– Боже мой, как красиво…
Лола вдохнула медовый аромат отцветающего вереска и широко раскрытыми глазами огляделась вокруг, вбирая в себя эту красоту, одухотворяясь ею. Максим дал ей немного полюбоваться пейзажем, затем напомнил о времени.
Достигнув ближайшего изгиба реки, они сбросили поклажу и уселись на мягкий вересковый ковер. На обед были галеты и печеночный паштет – еда королей, ни больше ни меньше, особенно после однообразного меню из отварного риса и отварного соевого мяса с редкими радостями в виде вареной или жареной рыбы. Лола и Максим чуть не умяли все галеты в один присест, но вспомнили, что надо оставить немного на обратный путь. Потягивая из фляг подслащенный чай, они за ленивой беседой разглядывали белые склоны известнякового массива, покрытые островками неприхотливой зелени, и набирались сил перед непростым и долгим подъемом. Лола с затаенным благоговением взирала на вздыбленные горные перекаты, и они прямо на глазах становились неприступнее и круче.
Максим поднялся, сложил ладони рупором, надул грудь и крикнул:
– Э-ге-гей! Понкайо-о!
Сильный голос прокатился по верещатникам, отразился от гор и эхом вернулся к хозяину. Сверху в ответ прозвучал сладкозвучный клекот. Лола и Максим как по команде подняли головы. В опушенных облачками небесах парил благородный хищник.
– Сарыч… – Максим, приставив ладонь к глазам, неотрывно следил за величественным полетом канюка. – Небесный страж острова.
– Жаль, он не может рассказать, кто был здесь перед нами…
– Да, обидно, что мы не понимаем языка животных. Но в то же время хорошо, в противном случае люди развязали бы войну еще и с ними.
Они посидели еще немного. Лола привалилась плечом к плечу Максима, он полуобернулся к ней, чтобы она не соскользнула, нашел ее руку и осторожно сплелся с ней пальцами. Далекие холмы выступали друг из-за друга, точно бравые воины перед решающей битвой. Над ароматными цветками вальсировали темно-красные бабочки. Умиротворенность зеркальной реки расслабляла, ощущение крепкой груди Максима, его близость, тепло его тела отзывались