Что буквами вонзились в адресат,
Хранимый мной у сердца молодого.
И тропкою
Разбитою бреду,
И нет в спасенье уж такого слога,
Лишь быть и видеть облики дорог
Где я распят с таблицей во три слова.
Бранят пыльцой
Прохладные года,
Пустой сквозняк закидывая в ворот.
И жрут мечты космические сны —
Прощай, Земля, где кину я свой голод.
И я лечу,
И вот – желанный спас.
Машу рукою в даль другому краю,
Но студит снова хлад и чёрствый град
И, видимо, что зря я улетаю.
Я ослеплён
Созвездием светил,
Метеорит моё изранил тело.
Я гибну во безмножии планет:
Изгнанье нынче – их Святое Дело.
Наверное
Им ведома Земля,
Где я распят с таблицей во три слова.
И тропкою привыкшею бреду,
И нет в спасенье уж такого слога.
Зарисовка
Облепиха пахнет розой полупьяною,
Развернули свои лики ночи рьяные,
По весеннему поёт зима осенняя,
Хмелем в ели покатились очи пенные.
В закаулках по притулкам ароматами
Разродилась юность в губы красноватые,
Притворилась бирюзовым ровным пальчиком
И умчалася в бутоны прыдким зайчиком.
И запрыгала туда-сюда качелями,
Разрыдавшись помутневшими капелями,
Рассчастливая солёно-сладкая пора,
Обалдев от сытого умытого тепла.
Маки
Вечерний мак краснит очам
В гармонии простой,
И рот младой скользит к плечам
Вдогонку пройденым ночам,
Похитившим покой.
И как чудесен дохлый свет
На радужной слюне.
В пурпурной коже силуэт
Являет сладкий минуэт,
Застыв в сонливом дне.
О Дива-Див! Сонет без слов!
Амурная пора!
О, примесь ядов и садов,
Придворие бесстыдных снов,
Раскинувших крыла!
И колокольная капель
Стучит, стучит, стучит,
И птичья стонущая трель,
Догнав уставшую капель,
Кричит, кричит, кричит!
Век
Убит.
Омыт.
Одет.
Отпет.
Мой бедный обманутый век.
Закрыт.
Зарыт.
И плачущий свет
Светлит похоронный забег.
Идём.
Бредём.
Ползём.
Грядём.
Беснуя от громкого «нет»,
Падём.
Уйдём.
И сквозь чернозём
Взойдёт неусопший куплет.
Развёрзнут.
Вздёрнут.
Сплюснут.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно