Как у анафемы скачу,
Закинутый тропой.
Имён каких полуверста
За тайной плети вьют?
И где их ядьи голоса,
Покинув чёрные уста,
На мои ясные глаза
Ожоги навлекут?
Скорбь
Снуют колючей былью
Небеса,
Как пятна зеркала немого.
И разбредутся пылью
Адреса
В молчаньи прошлого хромого.
И ветер плюнет в лица
Пустоту
С улыбкой детскою наивной,
И будут звёзды злиться
В немоту,
Узор выпрашивая дивный.
И я усядусь в туги
Голышом,
Как зелья вермута в бокале,
И притворюсь безруким
Камышом,
И скрою лик в Земном овале.
Грущу во тьму
Грущу во тьму премудрыми страстями,
Повесивших на лик мой явный холод,
И улетаю громко голубями
В какой-то дивный кисло-сладкий город.
Его окликну тихо за плечами
И расскажу ему свою больную песню,
И месяцем подпрыгну пред очами,
И крикну светом, и опять воскресну.
Думы у рябины
Я намыслю рябиновых строк,
В одеяле полуночи скроюсь,
Позабуду про даты и срок
И во ягодной речи зароюсь.
В хороводах идей-мудрецов
Мой запас потолстеет словарный,
И бедой на враньё подлецов
Мой Архангел взлетит лучезарный.
Он давно загрустил в январе,
В холодами обсыпанном крае.
Он мечтами о тёплой земле
Долететь до апреля иль мая.
Раскалённая строк молотьба
Искалечит людские наветы,
И моя разбитная судьба
Разбросает по кровлям приветы.
Пробуждение
Меня рассвет лягнул в чело,
И в дрёмы клин
Его шептанье.
И георгины разнесло
От просыпанья.
Стою один
В краю малин
В очарованьи.
А люди крыты пеленой,
Швыряя в гнёт
Года печалям.
И охает старик младой
Беду мочаля.
Желанья – мёд.
Остатки – лёд.
Тишь от рояля.
И отжилась мечта вдали,
И съела пыль
Завет в картинках,
И заревели фонари
В затёртых снимках.
И рая быль
Сожрал ковыль
В дождя злезинках.
А тьму рассвет опять в чело
И в дрёмы клин
Его шептанье.
И снова живью понесло
От просыпанья.
И вновь один
Среди рутин
В тупом изгнаньи.
Видение
Я съел осколок падавшей звезды
И он согрел меня дыханьем ярко-жёлтым,
А в небе проросли его следы,
Застыв букетом роз несказанно огромным.
И он