Кинжал вошел ему под правую лопатку. Дан рывком откатил в сторону тяжелое окровавленное тело. Наполненные болью и страданием глаза Эрни смотрели ему в лицо.
– Брон… Он умер… Его убили… Только что… Вот сейчас… Дан, от судьбы не уйдешь!
Обняв ее, горец крикнул:
– Быстро в лагерь! Там засада! Быстро!
Его нетерпеливые пальцы скорее рвали, чем снимали с нее одежду. Эрни спокойно повела взглядом, сказала удивленно:
– Кровь?
– А ты что думала, – бормотал Дан, – у тебя в венах вода? О… Счастливы твои боги, девушка!
– Я услышала чей-то крик, в последний момент прикрылась луком… Теперь надо будет менять его… И кольчугу.
Перетягивая рану тряпкой, Дан кусал сухие губы. Ему хотелось кричать, вопить, плясать от радости… от счастья… Вместо этого он сказал:
– Подарю тебе новые.
– Пока мы защищаем их от стрейкеров, они воруют наших лошадей и убивают наших людей!
Саймон втолкнул в круг единственного уцелевшего грабителя. Упав на колени, тот рыскал испуганным взглядом по суровым лицам горцев.
– Умоляю, помилуйте меня, Владетели! Я не трогал вашего мальчика!
– Зачем вы напали на наш лагерь?
– Они говорили, у горцев хорошие лошади и полные сумки добычи… Голод, голод и дети заставили меня заняться разбоем!
– Ты виноват, – Дан сделал знак, но человек, в отчаянии вглядывающийся в безжалостные лица, вдруг метнулся к ногам Эрни.
– Владетельница! Моя Владетельница!
Несколько мечей одновременно ткнулись в его спину, но Эрни, наклонившись, отвела их движением руки.
– Гнор?
– Моя Владетельница, – повторял тот, целуя ее ноги.
– Как ты оказался здесь?
– Голод… моя Владетельница… голод… те, кто хотел выжить, ушли…
– Голод? Какой голод? В замке достаточно припасов, чтобы продержаться до весны.
Гнор беспомощно пожал плечами.
– Та… вторая госпожа сказала, что ничем не может нам помочь.
Эрни медленно выпрямилась.
– Гнор?
– Да, госпожа?
– Поклянись, что не убивал мальчика.
– Пусть покарают меня боги!
Эрни повернула голову.
– Дан, могу я отпустить этого человека?
Охотники зароптали, но командир ответил:
– Его жизнь и смерть в твоей власти, Владетельница.
– Возвращайся, – тихо сказала Эрни. – Возвращайся, Гнор. Будь моя воля, я вынесла бы и боль, и слезы, и голод, лишь бы остаться на родине. Прощай. И никому не говори о нашей встрече.
Охотники неохотно расступились. Дан проводил взглядом Эрни, поколебался, и все же догнал Гнора у самого леса. Когда тот оглянулся на оклик, на его лице был ужас. Дан хотел спросить, но язык сковывала клятва.
– Возьми эти монеты, Гнор, Они тебе пригодятся. И послушай свою госпожу.
– О, высокий Владетель! – Гнор припал губами к его сильной обветренной руке. – Ты добр и справедлив, кто бы ты ни был!