– Матушка! – отчаянно возопил евнух Эц. – Матушка! Пробудитесь! Матушка! Молю вас, матушка!
Его отчаянные высокие крики вязали в воздухе как в патоке. Пар валил от Эца во все стороны, накидка начинала кипеть, но евнух продолжал звать, невзирая на боль.
– Матушка!!!
Инглейв шевельнула плечами, чуть повернула шею, её дух возвращался в тело. Наконец, ещё скованная от долгой неподвижности, Верховная мать поднялась и пошла по углям к Эцу, стряхивая с ягодиц и ляжек пепел.
– Что ты здесь делаешь в час моего отдохновения? – молвила Инглейв, глядя на корчившегося евнуха холодно.
– Матушка! – закричал тот. – Молю, скорее бегите! В храме мятеж!
– Мятеж? – приподняла женщина брови.
– Крамольница Самшит вернулась в город без дозволения! Она как-то проникла внутрь Анх-Амаратха и стала смущать умы! Призывает к вашему смещению, матушка! Часть жриц уже поддержала её, они затеяли схватки в коридорах, а Огненные Змейки бездействуют!
– Несомненно бездействуют, дурень, – ответила Инглейв безо всякого выражения, – иначе и быть не может.
Огненные Змейки защищали храм и его обитательниц от внешнего мира, но никогда эти воительницы не поднимут оружие на жриц, даже если те поднимают мятеж против матриарха.
– Матушка, надо бежать!
– Беги.
Верховная мать отвернулась к алтарю, показывая, что ни слышать, ни видеть своего первого помощника больше не хочет. Евнух не бросал попыток, но она оставалась глуха и безразлична. Высохшая накидка вспыхнула и Эц с воплями побежал к вратам ровно живой факел; от ужаса и боли он забыл сбросить её. Инглейв было всё равно.
После сбежавшего евнуха медные врата остались открытыми, и скоро в них появилась тонкая фигурка. Три другие фигуры вышли из-за статуй. Все они были выше гостьи, все облачены в доспехи красной бронзы, все рогаты, у каждой в груди горел острый кристаллический шип алого цвета.
– Не чините ей препятствий! – возвысила голос Верховная мать.
Телохранители покорно отступили, Самшит прошла к алтарю. Она ступила на угли и пыльное красно-оранжевое одеяние воспламенилось, его запах прибавился к благовонному дыму, сама же бунтарка осталась невредима. Инглейв обернулась грациозно и посмотрела на Самшит сквозь изгибавшийся воздух.
Она была ослепительно прекрасна, эта дочь народа айтайлэаха, совершенная кожа цвета шоколада, сильное, но уточнённое тело, светло-серые глаза и белые волосы, заплетённые в косицы на задней, не обритой половине черепа. Самшит стояла в нескольких шагах и сжимала в руке крис, пока пламя совсем не обнажило её.
– Ты знаешь, зачем я пришла, матушка?
– Да, дитя, – спокойно