– Чего много? – С недоумением спросил Адам.
– Ну, много девушек разгадали твою личность. Ты ведь не такой. Пытаешься казаться холодным, трезвым, рассудительным, но у самого внутри водоворот из бури страстей. Я ловила твои жадные взгляды на себе, неужели ты думаешь, что я слепая? Просто искренне не могу понять, почему ты себя так ведешь. Вроде, я тебе нравлюсь, могу, конечно, ошибаться. Может, ты так на всех девушек смотришь.
– Все это странно. Ты и я.
– Что здесь странного? Что девушке нравится парень? Ты считаешь это странным?
– Подвох. Это нависшее чувство подвоха, когда все слишком хорошо, чтобы быть правдой, понимаешь?
– Ты действительно считаешь меня хорошей? – Рассмеялась Лиана. – Я скорее головная боль, чем частица чего-то хорошего.
– И, тем не менее, я бы хотел, чтобы моя голова болела тобой. Но мне не верится, что все так легко.
Лиана неловко пробежалась по нему, ощущая приятный наплыв теплоты в щеках и шее.
– Знаешь, Адам, жизнь итак слишком коротка, чтобы думать обо всем этом. Иной момент, даже если ты во лжи и обмане, стоит сотни, даже тысячи других моментов, в которых есть правда. В конце концов, ты сам определяешь для себя – что такое правда.
– Предлагаешь пуститься мне в этот омут с головой и лишиться её? – Спросил Адам.
– Лучше, чем носить голову на плечах, не зная, зачем она тебе. То же самое, как носить сто рублей в кармане, не зная на что их потратить или постоянно жадничать их, ожидая более лучшего предложения или ситуации, а в итоге умереть, так и не потратив.
– Неплохо, – спокойно оценил Адам её сравнение.
– Да. Неплохо. Чем ты вообще занимаешься? Как проводишь свободное время? – Поинтересовалась Лиана.
– Кино, книги, в перерывах музыка. Ну и алкоголь, как верный спутник саратовской рутины. А ты?
– Наркотики, мастурбация, книги и кино – полный набор нигилиста.
– Вот как, – ухмыльнулся Адам, – чего парня не найдешь, вместо мастурбации? – Спросил Адам.
– Именно этим сейчас и занимаюсь, – ухмыльнулась Лиана.
Адам вспыхнул.
– Есть любимый режиссер? Или любимый писатель? – Спросил Адам, пытаясь сменить тему разговора.
– Наверное, Тарантино, Гай Ричи тоже классный чувак.
– Ну, у них почти что один стиль, но Тарантино круче. А почему именно они? Там, не Нолан или Вильнев, или может Андерсон.
– Знаешь, трагедии мне хватает и в жизни. Кино я смотрю, чтобы посмеяться от души или получить удовольствие. Нолан и Вильнев примерно одно и то же, как Ричи и Тарантино, но у них много трагедии в фильме, что не особо нравится. Ты еще про писателей спрашивал, – опомнилась Лиана, – понятия не имею, вообще, кто мне нравится. Бывает, прочтешь у одного писателя какой-нибудь шедевр, потом читаешь его же бред и абсурд. Вот войну и мир взять. Сколько там воды непонятной и вздора. Лирических отступлений больше, чем самого сюжетного повествования, не говорю уже о том, что половина книги на французском языке.