– Думай, как хочешь, – отозвалась Ольга. – Но если человек нуждается в риске, он летит в космос, проявит себя там, потом попадет в Совет Высших, вот тебе и власть, только не всем это надо. Вот нам с Павлом вполне нравится наша жизнь. Ладно, давай работать! Мы вчера тут кладовку откопали, там древние реактивы и инструкции по их применению. Надо их все в лагерь перенести.
– Какое это имеет отношение к золоту Колчака? Да никакого. – сказал Пашка. – Занимаетесь ерундой, а скоро уж морозы вдарят.
– Что ты предлагаешь?
– Ничего, таскайте сами. У вас вон телепортация настроена.
Он резко развернулся и пошел в горы. Собака, было, ринулась за ним, но одернутая резким окриком хозяйки, поплелась к месту раскопок.
После вчерашней встречи идти Паше было боязно. Но он имел кое-какой опыт общения с потусторонними силами в прошлой жизни. Вернувшись, домой после армии, он неожиданно стал видеть призраки умерших людей. Сначала это чрезвычайно пугало его, но и давало ощущение собственной исключительности. Как правило, эти «гости» ничего существенного не говорили и не делали. Постепенно Паша привык к их возможному присутствию. Когда он познакомился со своей будущей женой, он долго не решался рассказать ей о своих видениях, боялся, что она будет считать его сумасшедшим. Со временем Ольга стала чувствовать их, через него. Когда «гости» появлялись, внимание Паши становилось рассеянным, по телу пробегала дрожь и близкий человек, конечно, это видел. В конце концов, ему пришлось рассказать ей о своей проблеме. К его удивлению, Киссон восприняла это, если не спокойно, то уж во всяком случае, без паники. Со временем они все меньше и меньше говорили об этом, а «гости» все реже и реже являлись. Но благодаря этому жена его стала интересоваться эзотерикой, без фанатизма, часто посмеиваясь над собой, но всегда признавая факт существования чего-то неведомого. Теперь, идя по лесной дороге, неизвестно куда, Паша думал, что его теперешнее положение, возможно, было предопределено, но что делать, он по-прежнему не знал. «Наверное, надо остаться в лесу, но скоро зима, а у меня ни одежды, ни запасов, ни ружья. Кроме того, тут ружьем-то и не воспользуешься, вон нежити всякой полно. Хоть ложись да помирай. Может оно и лучше! А может, я уже того… умер», – думал он. Лагерь остался далеко позади, Пашка поднимался все выше в горы. Наконец он остановился у скалы на какой-то неизвестной вершине, посмотрел вокруг. Под ним на многие километры полыхали осенним золотом леса, большие и маленькие озера отражали голубое небо, по берегам были разбросаны города, с домиками, как из детского конструктора. Все это было до боли родным, впитанным с молоком матери, тем, что он любил, ради чего жил, может быть, не сознавая этого. «Нет, пока я это все вижу, я живу. Мне нужно что-то понять, ведь я здесь не просто так», – говорил он себе, спускаясь с вершины. «Павел и Ольга – ведь это клон моей жизни, такой, какой она могла бы быть. Счастливы ли они? Они благополучны, это да. Занимаются любимым делом и спокойны, очень спокойны. Любят ли они друг друга? И потом эти операции