– А ты с Ольгой как познакомился?
– Она у нас в институте преподавала. Ну, я доклад один интересный подготовил, потом помогал ей материалы разные в архивах искать, потом в одну экспедицию попали, а потом поняли, что друг без друга не можем.
– А ты бабушку ее знал?
– Галину Петровну, а как же! Мировая бабуленция была. Только виноват я перед ней. Когда она ушла, не пришел ее проводить. Время перепутал, понимаешь? Перед Ольгой стыдно было, до сих пор это меня гложет.
На мгновение Пашку осенила какая-то мысль, но он не успел ее додумать и зафиксировать.
– Пойдем в лагерь. Утро вечера мудренее. Вон уже темно сейчас будет, – сказал Павел. Мужчины обнялись, и через несколько секунд уже были у палатки, где их поджидали Ольга и Беня.
Поужинав, Пашка забрался в теплый гамак, и подумал, что человеку мало надо, сытый желудок, да сон в тепле. Проснулся он посреди ночи, потому что к нему в гамак забралась наглая Беня, проворчав что-то по поводу собачьего холода и дискомфорта. Заснуть он уже не смог. Он пытался вспомнить, мысль, промелькнувшую у него на вершине, и никак не мог ее сформулировать. И вдруг понял. Павел не пришел на похороны Ольгиной бабушки. Он, Паша, забыл про ее поминки на девятый день. В этом было что-то важное, но он не мог понять что. Потом он неожиданно вспомнил случай со стариком-соседом, который произошел несколько лет назад. Был хороший весенний день, Паша провел его на даче, все у него получалось, дела спорились. К вечеру он приехал домой в прекрасном настроении. Выходя из машины, увидел, как в подъезд заходит сосед. Это был неприятный старикан, который никогда ни с кем не здоровался, был всегда один, и лет десять, что Паша жил в этом доме, никак не менялся. Заходя вслед за ним, Паша услышал звук падения, он понял, что это упал старик. Первым его порывом было броситься на помощь. Но тут он представил, что вот сейчас придется вызывать скорую помощь, а может, и труповозку, объясняться с полицией, и еще, прикасаться к старому, дурно пахнущему телу, и он свернул на свою лестницу. Впрочем, ничего страшного не произошло. Он еще несколько лет видел его на улице, но каждый раз, где-то в душе скребло чувство собственной моральной неполноценности. Потом старик исчез, наверное, умер, и Пашка не вспоминал о нем долгое время, а вот сегодня вспомнил. «Бабушка, старик», – к чему все это думал Паша. И вдруг понял. Он сегодня перелопатил всю свою жизнь, и ему ни за что не было стыдно. Ни за пьянство, ни за кражи, ни за возможные убийства. А вот за эти два случая стыдно было почти невыносимо. «Простите, простите!», – шептал он в густую собачью шерсть, но никто его не слышал. К утру Пашка забылся, и приснился ему прекрасный сон, о том, как они с Киссоном пришли в гости к ее бабушке, пили чай с манником, а потом неожиданно запели любимую бабушкину песню «На позиции девушка провожала бойца». Впервые за все время, которое он провел в чуждой реальности, на душе было спокойно и даже радостно. Он вылез из палатки, насвистывая «Огонек», чем вызвал всеобщее удивление.
Раскопки