– Я не могу идти. – Мужчина присел на выступ фундамента и вытянул вперёд правую ногу. – Кажется, они мне повредили коленку.
– Спокойно, концентрируем внимание! – Степан взмахнул руками, превратив ладони в источники положительной энергии. – Абра-вибра-таксомоторра!..
Действительно, буквально через пару секунд со стороны метро «Третьяковская» вынырнула машина с зелёным огоньком.
– Что я говорил! – Степан приветливо махнул рукой кому-то в небе. – Едем ко мне, вас надо привести в порядок.
Расположив спутника полулёжа на заднем сиденье, он подсел к водителю. В это время метрах в ста от машины из переулка вывалилась на пустынную «тропу войны» толпа пацанов. За головами первых Степан увидел одного из трёх битых стручков. Сверкнули металлические прутья.
– Мобильные ребята, – присвистнул он и, обернувшись к водителю, с ленцой в голосе добавил: – Шеф, видите вон ту группу подростковой молодёжи? Да-да, именно ту, с фрагментами металлической ограды? Лично мне они напоминают ваганьковский бюст Япончика, расколотый и розданный братве на сувениры.
– Мне тоже! – хохотнул таксист.
– Однако нам пора. – Степан заметил, что толпа развернулась к машине. – Большая Татарская, двадцать. Гони!
Такси взвизгнуло протекторами и, набирая скорость, угрожающе двинулось навстречу ораве молокососов, запрудивших Ордынку. Не ожидая атаки, те шарахнулись в стороны, и «абра-вибра-таксомоторр» беспрепятственно промчался сквозь стрельчатый кордон металлических прутьев в сторону Серпуховки.
– Наш человек! – Степан одобрительно хлопнул таксиста по плечу. – Жизнь продолжается, господа присяжные заседатели!
2. Греко-славянская Пандора
В начале повести автор уже упомянул, что ночное приключение Степана пришлось аккурат на печально знаменитые годы перестройки, ознаменовавшие начало многолетнего периода деградации и распада величайшей межнациональной корпорации – Союза Советских Социалистических Республик.
Пройдут десятилетия перед тем, как историческая наука, не оглядываясь на сиюминутные идеологические фетиши, определит внутренние причины и главный смысл этого великого разрушения.
«Спасайся, кто может! – отовсюду слышался в то время гул воздушных масс. – Ты один. Твоя родина – только ты сам, твой дом и твоя семья. Товарищи, коллеги по работе – представители других стран и цивилизаций. Их интересы отличны от твоих. Помни об этом!..»
А теперь представьте: добродушных, доверчивых, отвыкших от социальных битв советских граждан в одночасье лишили всех правовых и моральных норм, которыми они руководствовались и на основе которых выращивали собственное будущее.
Над страной взметнулся флаг перестройки!
Под