ни одного раза не прислал весточку о себе, хотя мной были отправлены поздравительные открытки к праздниками – но безответно. Я рассудил так: если тему продвинуть нельзя ни под каким предлогом, то смыл мне посылать весточки? Скорее всего так и было. К примеру лиса – она вовсе не хочет сделать убыток хозяйству крестьянина, её это вообще не беспокоит. Ей нужно питание – курица и она просчитывает варианты рисков в плане охоты. Выбирает курятник по каким – то ей понятным критериям, наблюдает как куры пасутся, как их закрывают и готовит план охоты. Если этот план не удался, она не отчаивается, лисица ищет принципиально новый подход к цели и в этом проявляется её воля к жизни. Мне очень досадно, что научная работа безнадёжно оборвалась, но из этого не следует, что я должен жить неудачником – молодой директор школы, – это то же достойное применение. Дослужиться до майора было очень не просто, званию должна была соответствовать должность, а должность – это личный состав, за который ты несёшь ответственность и от которого зависит получишь ты повышение, останешься на месте или будешь расти. Я же привык отвечать только за самого себя, отношение со школьниками и учителями удавалось сохранять ровными, потому что все понимали ту красную черту, которую преступать никак нельзя. В армии всё было сложнее. Главное – кадровые офицеры чуть ли не демонстративно игнорировали нас и старший лейтенант, меня – майора, офицером считал условно, хотя согласно Уставу выполнял требования безоговорочно.
Армия – это порядок, а порядок – это, прежде всего, твой облик во всех проявлениях, от внешнего вида, до качества выполнения своих
14
непосредственных обязанностей. Вот где пригодилась дедова наука! Стараясь стать образцовым офицером, я порядок доводил до совершенства, от идеально заточенных карандашей, до заправки спального места, которое можно было фотографировать, как образец. Это дало свои плоды – меня воспринимали как идеального штабного работника, истинного служаку, у которого кроме службы ни в голове, ни в сердце ничего нет. Семья осталась в деревне, оклад я регулярно переводил им, не нуждаясь в средствах, разве что только на личную гигиену. Внеся незначительную сумму, я питался в солдатской столовой, не с целью экономии, а чтобы поддержать воинское братство. Нельзя на политзанятиях обличать белых офицеров, а самому уподобляться им, не считая солдат за людей. Рабоче – Крестьянская Красная Армия – едина. Это монолитный, сплочённый коллектив защитников Родины. Солдат должен видеть в офицере образец, защиту, старшего товарища, а офицер должен этому соответствовать. Эта моя позиция была практически отторгнута кадровыми офицерами, относящимся к солдатам, сержантам и прапорщикам как « низшей « касте, малоспособными к самостоятельности и поддержанию порядка. Реагируя на такой подход, солдаты воспринимали службу как повинность, которая обязательна на несколько лет, а потом забудется как страшный сон.
