– Как я ненавижу себя за эти вечные слезы!
– А я – нет! – беспечно отозвался Александр. – Я люблю тебя всю и каждую слезинку в том числе, – он улыбнулся. – А что касается «не могу», я тоже часто «не могу», но приходится через «не могу» и получается «еще как могу!» Потому что мы действительно можем гораздо больше, чем предполагаем. И потом, надо уметь себя настроить – например, заменить неприятное «я должен» на приятное «я хочу». А где есть воля, там всегда найдется путь. Посмотри на жизнь моими глазами и скажи, что ты видишь?
– Армия, война, снабжение, сражения, неизвестность, – упавшим голосом сказала Таис.
– Все так, кроме неизвестности. Мне известно, что все будет по-моему. Но факт остается фактом – впереди наиболее дикие народы и земли, а значит, новые задачи и новые решения.
– Новая игра, как ты говоришь…
– Новая игра звучит лучше, чем новые трудности, – быстро вставил он, – и мне надо иметь ясную голову и хладную кровь, а для этого я не должен о тебе беспокоиться. И ты, пожалуйста, помоги мне в этом – слушайся меня и не сопротивляйся.
– … будь умницей.
– Да. Ты помнишь наш разговор в Эфесе? – неожиданно спросил царь.
– Про твои любимые запахи?
Тут Александр расхохотался от души и надолго.
– Про цели моей жизни! – он сокрушенно покачал головой. – Ай-яй-яй, девочка моя сладкая. Девочка, она и есть девочка! Что мне с тобой делать?
Так она осталась в обозе, а он – ее любимый, неистовый, неукротимый как буря герой, ушел, ушел, ушел. Где он? Как он? Знать бы, что все хорошо. Поберегите его, Боги!
Геро, ходившая к начальнику сопровождения узнать, есть ли почта и новости, вернулась к ужину ни с чем и на вопрос Таис, как она думает, почему Афродита мучила Психею, прагматично заметила: «Бабкой не хотела становиться».
Сегодня почты и новостей опять не было. А последние новости десятидневной давности были плохи. Сатрап Арии Сатирбазан, после того, как бросился в ноги Александра, был оставлен на своем посту. Но едва македонцы отошли, он устроил резню среди приданых ему фессалийцев и провозгласил всеобщее восстание. Такие черные овцы очень вредили усилиям Александра примирить эллинов с персами. Поступок подлого арийца стал для македонцев лишним подтверждением того, что варварам нельзя доверять.
Таис понимала Александра. Огромную империю не удержать в повиновении лишь с помощью силы и страха. Число греков и македонцев было ничтожным по сравнению с миллионами персов, мидийцев, парфян, арийцев и других народов империи! Но она также понимала, что людей, привыкших относиться к варварам, как к врагам, невозможно переубедить в этом так просто и скоро. Она сама спокойно относилась к тому, что персов можно было встретить повсюду. Они бросались в глаза своими роскошными яркими одеяниями; их священные огни повсюду горели на алтарях, их имена уже не резали слух. Но для многих македонцев, особенно