«…И никогда, ни – вдруг,
Не опустить мне рук
На море, на песок,
На дюны твоих плеч…»
Она хотела иметь брата, и он стал ее братом, спасибо и на этом. Чем не завидная судьба? А ведь сколькие ему завидовали, и эта зависть поддерживала Менандра в те минуты, когда ему отчаянно не хватало роли брата. Нет, конечно же, он счастливый мужчина. Он знает ее характер, душу, тело. Характер у нее мягкий, душа – светлая, тело – бесподобное. Не зря Динон так держится за нее! Смотреть на это тело доставляло несказанное эстетическое удовольствие, обладать им… – не хватало слов, чтобы описать это неземное наслаждение, даже у него, хорошего поэта. Да, он знает ее, знает ее привычки, любимые блюда, любимые книги. Ее походку, смех, манеру кусать костяшки пальцев в волнении или расстройстве. Вот и сейчас не выпускает кулак изо рта. И он, такой любящий, такой понимающий, ничего не может для нее сделать.
– Тебе будет хорошо в Эпидавре, ты ведь любишь там бывать. (Она кивнула). И Асклепион, там такой целебный воздух. Тебя это взбодрит. (Она опять кивнула, глядя на свинцовые волны за бортом). А какие окрестности, особенно осенью, какие краски – роскошь. (Она кивнула и слегка улыбнулась). Ты не одинока, Таис, на свете столько людей, которым ты даришь радость. Ты ведь такая хорошая, тебя невозможно не любить. (Она равнодушно пожала плечами). И так хочется быть благодарным…
Таис, молча, взглянула на него.
– Будешь сидеть на репетициях на самом верху и проверять качество звука. Начитаешься всласть, ты же любишь. Насушишь грибов на всю зиму, как белка.
Таис представляла то, что говорил Менандр. Вот она сидит на верхнем ряду знаменитейшего в Элладе театра, куда, предпринимая многодневные путешествия, стекаются зрители со всей Греции. Но ведь какой это праздник для эллина – театр! Другой гордостью и славой Эпидавра был Асклепион, святилище бога врачевания Асклепия. Присутствие бога ощущалось во всем: казалось, достаточно вдохнуть чистейший воздух и всмотреться в гармонию окружающей природы, и все болезни отступят. Так и происходило на самом деле. Массажи, купания, сон в храме, гипнозы составляли большую часть лечения. В дар божеству выздоровевшие люди оставляли изображения своих излеченных членов и органов. А что оставит она, если выздоровеет здесь? Свою унылую душу?
Такую, какой она стала, нельзя не только любить, но даже уважать. Кому интересна зануда, не способная властвовать над своими настроениями? А где же характер, воля, женское обаяние, ум, наконец? Как-будто пелена начала спадать с ее глаз, когда Таис посмотрела на себя со стороны. Глупо и просто невежливо по отношению к окружающим так распускаться и запускать себя. Запустение вообще украшает только кладбище. Из любой ситуации надо выносить положительный опыт, иначе не сдвинешься с места. Таис приободрилась, разглядев дорогу, по которой она сможет вывести себя