– Сняли, сняли, – недовольно проворчал Краснов, – и у меня сняли, и у Наташки. Я так поначалу подумал, нам хоть спасибо скажут, что скорую вызвали, а по факту чуть прямо там нам наручники не нацепили.
– Так порой бывает, – извиняющимся тоном пробормотал Илья, – бывает, что человек начудит что-нибудь, а потом сам и скорую вызовет, и полицию. Вы, кстати, в армии где служили, в каких войсках?
– В десантных, Псковская дивизия. – Краснов машинально распрямил плечи.
– Десантник, значит. – Лунин кивнул и сделал быструю запись в протоколе. – А ножевому бою вас там, в десанте, обучали?
– Нас там много чему обучали, – нахмурился Краснов, – а это к чему сейчас вопрос был? Вы что, реально думаете, что это я их всех порезал? Да я их даже знать никого не знаю, ни мужика этого, ни баб его!
– Насколько я знаю, – пожал плечами Лунин, – чтобы человека убить, с ним знакомиться не обязательно. Места на берегу было не так много, в машине убитых могла слишком громко играть музыка, вы подошли, сделали замечание, вас в ответ оскорбили.
– И что? – напрягся Никита.
– И все. – Лунин поставил точку и протянул протокол Краснову. – Я вас ни в чем вовсе не обвиняю, я просто объясняю, как чисто гипотетически ситуация может выглядеть со стороны. Протокольчик подпишите, пожалуйста.
– Чисто гипотетически! Что у вас тогда будет грязно? – Краснов внимательно прочитал протокол и размашисто расписался на каждой странице. Я свободен?
– Вы? – Лунин улыбнулся. – Ну конечно же, Никита Александрович. Пока можете идти. Супруга ваша, кстати, подошла?
Краснов вскочил на ноги и быстро кивнул.
– Ну и замечательно! Попросите ее зайти, мы с ней тоже немножко побеседуем.
Кардиомонитор равномерно попискивал. Некоторое время Илья заинтересованно разглядывал проплывающие по экрану кривые, каждый пик которых символизировал очередной удар никак не желающего останавливаться сердца. Лунин вновь взглянул на белое безжизненное лицо. Оно было абсолютно неподвижным, казалось, уже навеки погрузившимся в царство вечного покоя, и лишь торчащая изо рта пациента гибкая трубка, подсоединенная к аппарату искусственной вентиляции легких, оставалась последней тонкой нитью, удерживающей Веретенникова в мире все еще живых людей.
– Ну, Яков Моисеевич, и что вы скажете? – Лунин оглянулся на стоявшего рядом заведующего отделением, маленького, уже немолодого мужчину с лицом напоминавшим Бориса Березовского в период его лондонского одиночества.
– Честно скажу, Илья Олегович, не знаю, – развел руками врач.
– Что именно вы не знаете? – уточнил Илья. – Мне бы хотелось понять, когда я смогу пообщаться с вашим пациентом.
– Ах это. – Яков Моисеевич окинул Лунина оценивающим взглядом. – Ну, если вы будете контролировать лишний вес, то, думаю, лет через тридцать пять – сорок эта беседа вполне может состояться. Хотя, в наше время ни в чем нельзя