– Эх ты, бедолага, – пробормотал Тайсон, переправляя четыреста двадцать седьмого в холодильник, чтобы мистер Пауэлл завтра осмотрел тело и, может быть, отправил на вскрытие.
Сверток с едой вернулся в ведро неразвернутым. Придется Тайсону, прежде чем идти домой, нести его обратно на кормокухню, да еще и вычеркивать из бумаг… Очередная задержка!
Теперь, кажется, ему оставалось раздать всего лишь три упаковки еды. Рабочий день вплотную приблизился к реальному завершению – настолько, что Тайсон даже принялся насвистывать сквозь зубы «Наш старшина запаслив был», причем не вынимая изо рта трубки.
Эти три упаковки он намеренно отложил напоследок. Каждый был в ярко-желтой обертке, помеченной черепом и скрещенными костями. Это означало, что собачий рацион содержал либо яд, либо болезнетворную бактерию или вирус, потенциально опасный для человека. Тайсон аккуратно опорожнил пакеты один за другим в устроенные особым образом, неопрокидывающиеся миски, и собаки с жадностью набросились на еду. Старик же незамедлительно отнес обертки в кремационную печь и проследил за тем, чтобы они полностью сгорели. После чего вымыл руки со специальным обеззараживающим мылом…
…И заметил возле двери четвертый – хорошо хоть не желтый – пакет с кормом. На бумаге просматривался номер 732. Тайсон едва не упустил эту порцию из виду.
Смотритель вивария ощутил глухое раздражение. Оплошность была совсем незначительной. Тем не менее в данный момент он очень спешил – насколько это вообще было возможно при его темпераменте. Кроме того, семь-три-второй ему очень не нравился, так как уже несколько раз пытался напасть на него. Тайсон даже намекал начальству, что строптивца не мешало бы посадить внутри вольера на цепь. Однако работник центра, выслушав просьбу, тут же о ней