– Девочки, давайте выпьем за знакомство! Нам очень приятно, что вы, Кэт, посетили наш дом.
Кэт ела, не обращая на него внимания. А Кока не унимался:
– Мы живем так скучно. Правда, Аля? – это он мне, а потом Кэт: – А вы скрасите наши серые будни.
Кажется, он напился, раз перешел на банальности. А может, он всегда так изъясняется, когда не молчит? За четыре года нашего брака мы очень мало общались, и я, по сути, почти не знаю его.
– Вкусно, – Кэт наконец-то насытилась.
– На здоровье! – сказала я ей.
Кока еще какое-то время посуетился, потом, видимо, иссяк, пытаясь привлечь наше внимание. Да и алкоголь подкосил его. Он ушел в свою спальню.
Теперь, когда мы остались вдвоем, я решилась расспросить ее о происшествии.
– Что хотели от вас те парни? – спросила я.
– Убить, – разъяснила она очевидное.
– Я это заметила. Но за что?
– Старые счеты, – спокойно ответила Кэт.
– Но если бы я не напала на них, вас бы уже не было в живых, – напросилась я на благодарность.
– Скорее всего, – согласилась Кэт.
Я замолчала. Даже не знала, о чем еще спросить: она не особо разговорчива.
– Вкусный был гусь, – вдруг заявила она.
– Можно на завтра еще заказать, раз вам понравился.
– Хорошо, – согласилась Кэт.
После «хорошо» в таких случаях обычно следует «спасибо». Я подождала немного – нет, не прозвучало. Видимо, наша гостья не привыкла благодарить.
Не знаю почему, но ее присутствие тяготит, мне с ней неуютно. Наверное, потому что у нас редко бывают посторонние люди. Ладно, пусть переночует. Может, пару дней поживет, пока оправится от случившегося, а потом я дам ей немного денег, и на этом наши пути разойдутся.
Я провела Кэт в гостевую спальню на первом этаже, которая всегда пустовала.
Сейчас я подумала, что еще ни разу за два года у нас никто не ночевал. А кто к нам мог приехать? Мои институтские друзья давно разбрелись по жизни. Они люди творческие, ранимые, с тонкой душевной организацией. Почти все не устроены. Художник должен быть голодным – был такой негласный девиз. Считалось, что недоедать, пить, курить, носить неопрятные вещи – это китч. А если человек искусства сыт и доволен жизнью, он не может создать шедевр. Тот, кто откололся от голодной братии, те предатели и отщепенцы – я была из их числа.
Мои родители погибли в автокатастрофе, когда я училась на четвертом курсе. Это был страшный год моей жизни: в один миг я стала сиротой, потеряв самых дорогих, самых любимых людей. Тогда мне было очень плохо. Меня вытащил папин друг Вениамин Петрович. Он навещал меня, заботился, помог с похоронами, позже оформил наследство. Если бы не он, я бы, наверное, осталась без квартиры: мне бы