Мы все врём, понимаете? Но, в конце концов, над нами нет всевидящего ока, которое обязало бы нас не лгать. Кто сказал, что другим нужна вся правда о нас до последней крошки? Хотите быть нарасхват у мужчин? Умейте врать. Хотите карьеру? Умейте изящно врать.
Вы скажете: “Как же так, Сандра? Ты же сама разоблачаешь обман!”. Умоляю вас, в первую очередь я разоблачаю измену. Обман – это когда он говорит, что ты не изменилась, хотя прекрасно видит, что ты поправилась. Когда он забыл, что у тебя день рождения, но в последний момент притворяется, что тянул ради сюрприза.
Такой обман – белый пушистый кролик. А я охочусь на волков».
Опубликовав пост с фотографией своего силуэта в солнечных лучах на пляже Кронштадта, Саша положила телефон на обеденный стол. Все три окна кухни-студии были открыты, снаружи в огромном каменном котле Петербурга варилась жизнь: перетекали из одного района в другой потоки машин; сбивались в группы туристы, поднимая телефоны выше, чтобы ухватить камерой крыши и шпили; блестели на солнце каналы и реки.
Заканчивался июнь, сезон белых ночей тоже подходил к завершению, а погода, напротив, постепенно становилась по-настоящему летней. Небо всё чаще было голубым, а тротуары – сухими, владельцы кафе с летними верандами смелее расставляли под солнцем столики и кресла, на спинки которых вешали пледы по вечерам. Под мостами проплывали прогулочные катера с ровными рядами сидящих на стульчиках туристов, гремели трамваи, в переулках развернулась торговля зонтами, футболками с Данилой Багровым и магнитами.
Трёхкомнатная квартира, в которой Саша с друзьями жила уже полгода, находилась на набережной Фонтанки. Когда во время заселения проводили жеребьевку, Саше досталась единственная комната, окна которой выходили на реку, как и окна кухни-студии. Каждое утро, если не было дождя, она шла на балкон с чашкой кофе, и обязательно, за полметра до двери, смешно скрипела от её шагов паркетная доска. Саша смотрела, как бьётся сердце самого красивого города из тех, что ей приходилось видеть за последние несколько месяцев, и напоминала себе, что она на самом деле здесь. Она в Петербурге, с друзьями и её мечты не прекращают сбываться.
Из двух других комнат любоваться можно было тихим зелёным двором и нелепой цветастой детской площадкой у потрескавшейся желтой стены соседнего дома. В самой дальней комнате по коридору жил Нейтан. Он любил Россию в целом и Петербург в частности. Если бы Нейтану перед рождением дали право выбрать – он бы изначально родился именно здесь. В первые годы его жизни в России работал его отец. Каждое лето Нейт приезжал к нему, и тогда ещё был в этом городе кем-то вроде пришельца – на него оборачивались в метро, его исподтишка фотографировали в магазинах, но он всё равно любил этот город и особенно то, что он такой загадочный, как огромная съемочная площадка для готической саги. Когда мальчишке было 13, его отец сменил работу и больше не ездил в Россию. Нейтан вернулся спустя десять лет – с багажом знаний и твёрдым намерением работать врачом в Петербурге. По-русски он говорил