Веретено очертило остриём в воздухе круг и, не нарушая его границ, поплыло по привычному для него маршруту, увлекая за собой в хоровод нить из кудели. И пока веретено кружилось в своём бесконечном танце, – монотонная работа, сменившая волшебные миры снов, скоро утомила девочку. И тогда фантазия, уже отяжелевшая от скуки, требовала, чтобы тот, которому суждено овладеть сердцем девочки, скорее пришёл и защитил её, чтобы он убил зверя. Мысли же о том, что волк мог растерзать её воображаемого защитника, теперь не страшили девочку. В глубине души, неосознанно, она жаждала, чтобы за неё сражались, убивали или были убиты.
А Белый волк продолжал мирно греться на солнце и в своём спокойствии совсем не был похож на кровожадного зверя, каким казался при первом взгляде.
Девочке, уже немного привыкшей к присутствию опасного зверя, стало любопытно. Она отложила в сторону пряжу и стала наблюдать, как многочисленные льдинки, намёрзшие на грубую шкуру волка, под лучами вселюбящего солнца таяли и, превращаясь в ручейки, стекали с деревянных ступенек, вниз, в долину, а затем, извиваясь, словно бы стараясь продолжить оставленную на подоконнике работу, скручивали ручейки в нить и единым потоком змеились в лес, из которого не более как час назад вышел волк. Девочка вдруг осознала, что ей незачем дальше следить за течением талых вод – она с самого своего рождения знала, куда и зачем они стремятся. В лесу уже набравшие силу водяные потоки, проплавляя в снегах русло, неуклонно проталкивались меж обледеневшего валежника и сгрудившихся в пирамиды торосов к подножию вечноцветущей яблони, в кроне которой, яростно ударяя о воздух крыльями, осипший соловей пытается сбить разгорающееся, у самых корней, пламя, но этим только раздувает обжигающее жало огненного змея. Теперь девочка смотрела только на волка, её всё ещё страшило его угрюмое спокойствие, но она уже не в силах была оторвать взгляд от его мощных лап и плеч, а течение никогда не замерзающих вод в одиночестве продолжало свой путь.
Перед глазами девочки вдруг предстали телята, с которыми она так любила повоевать в снежки, но теперь она совсем не хотела играть с ними, она видела, как с ветки на ветку слетают снегири, но больше не желала смеяться с ними и доверять им свои мечты. Веретено и пряжа с прялкой, и кудель – всё замерло, и больше не было нужным. Её занимал только неподвижно лежащий волк. Он занял всё её мысли, овладел желаниями. Любуясь его мощным хребтом, девочка снова подумала: «А что если он пришёл съесть меня?»
Но теперь эта мысль не казалась пугающей, совсем наоборот, она её манила, доставляла незнакомое томительно-сладкое удовольствие.
Вечерело, волк не уходил с крыльца, а девочка не отходила