Государство олицетворяли партийные функционеры клеймящие с трибун и врагов народа, и призывавшие к новым свершениям, которые потом почему-то и сами оказывались врагами народа.
Тройки и мясники из НКВД орудовавшие под лозунгом Вышинского – «признание – царица доказательства».
А уж признание они умели выбивать – много ума не надо.
Десятки миллионов, у которых после революции это государство отобрало собственность.
В колхозы с развёрнутыми знамёнами шла только голь, которой в этот колхоз нечего было вносить и большинство которой было голью, прежде всего потому, что не хотело и не умело трудиться.
Остальные же становились колхозниками под страхом репрессий.
Миллионы, прошли через Гулаг, миллионы не вернулись из него.
Миллионы, знавшие, что их близкие родственники несправедливо подверглись репрессиям, только потому, что настучал сосед, товарищ, коллега.
Кто из глупого рвения, кто из зависти, кто подсидеть хотел.
Какое у этих миллионов могло быть отношение к такому государству и тем, кто «стучал» этому государству?
Могут сказать, а как же Великая Отечественная война, добровольцы, героизм…?
Ну, во-первых, было и массовое предательство и дезертирство, о чём мы как-то не особо любим говорить, причиной которого, как раз, и стало во многом то, что перечислил.
А вовторых, люди сознательно или подсознательно защищали, самих себя, свою семью, свою Родину, а не государство.
Или вы считаете, что, например, из Гулага политзэки рвались на фронт для защиты тех, кто под пыткой, заставив оболгать себя, а может и других, засадил их туда?
Точно так же, и при вторжении в Дагестан боевиков из Чечни в 1999 году.
Люди поднялись вовсе не из-за большой любви к Госсовету, Народному собранию…
Их подняло возмущение, что кто-то со стороны посягает на то, что принадлежит только им – дом, аул, Дагестан – на Родину.
«Пусть она уродина», но это не ваше собачье дело лезть в наши дела.
Хрушёвско-брежневские времена, конечно же, не были столь людоедскими, как ленинско-сталинские, но отношение к тем, кто «стучит» государству не изменилось и не только по инерции. Тройки исчезли, Гулаг съёжился, но не совсем исчез, зато появились психушки.
Что касается «генеральной линии», райкомов, обкомов, ЦК, то всё сохранилось.
Критиковать можно было только про «кое-где, кое-кто у нас порой…».
Зато дала мощные ростки коррупция.
Государственные мужи говорил с трибун одно, а думали и делали другое.
Народ делал вид, что работает, государство – что платит.
В обществе появилась очень толстая прослойка, так называемых, несунов.
Одни несли с работы, чтобы хоть как-то поддерживать свой жизненный уровень, другим хватало на бриллианты не только жене, но и любовнице.
Особняки строить не полагалось.
У нас