– Знаю, что ты думаешь обо мне, дитя, – произнёс он голосом твёрдым и суровым. – Родной дядя, а защитить твоих близких не смог. Ненавидишь меня, а?
Девочка молчала, иногда отводя глаза в сторону. Её пальцы нервно крутили ткань дорожного платья.
– Вижу, что в тебе бурлит ненависть. По глазам твоим вижу. Тёмный малахит. Так их все называли. Тебе говорили, как ты похожа на отца? Те же волосы, словно разгоревшееся пламя. Да-а-а, женщины любили моего брата.
Скривив полные губы, он вдруг замолчал, и так прошли минуты, пока граф не отложил в сторону гусиное перо, выпрямился и обратился к Амелии:
– Я скажу тебе это лишь раз, дитя, и никогда более. Верить мне или нет – будешь решать сама. Ты выжила в бойне, и теперь стоишь здесь, передо мной, с ожогом на руке, готовая вот-вот свалиться на пол от усталости. Но ты стоишь. А это значит, что ты упрямая, сильная и довольно разумная для своих лет. Полагаю, Джон хорошо тебя воспитал, отдаю ему должное.
Амелия действительно безумно вымоталась, но старалась ничем себя не выдать. Однако её дядя будто видел девочку насквозь. Она тоже отдала ему должное.
– Итак, скажу лишь раз, постарайся запомнить. Я не вмешивался в конфликт кланов и короля не только из-за своих военных и политических связей, – Джеймс вздохнул и потёр пальцами глаза. – Герцог уговаривал меня участвовать в подавлении восстания, но я отказался. Любой другой на моём месте за это поплатился бы, но король понял и оставил меня в покое. Об этом знал и мой брат. Он сам просил не вступать в конфликт, просил удерживать мои позиции здесь, дома, чтобы, в случае его поражения и смерти, я мог бы защитить тебя и твою сестру. Мне жаль, что Сара не с тобой, но уверяю тебя, Амелия, что Синклеры – люди верные и хорошие. Они о ней позаботятся. И ты сможешь увидеть её, как только представится возможность.
Когда он произнёс её имя, мягко, почти сочувствующе, девочка вздрогнула, задев правой рукой ожог. Джеймс это заметил. Он поднялся из-за стола, подошёл к ней и осторожно взял её левую ладонь в свои пальцы.
– Ничего страшного. У меня имеется обширный склад лекарств и мазей. Вылечим твою руку, даже шрамов не останется.
Они посмотрели друг другу в глаза, и граф улыбнулся. Он думал о своём упрямом младшем брате и как сильно будет по нему скучать, несмотря на все их бывшие разногласия. В утешение ему досталась старшая племянница. Амелия думала, что этот человек – совсем не её отец. Ей же в утешение не досталось ничего, кроме собственной жизни.
Он сам проводил её к няньке, дал остальной прислуге указания позаботиться о ребёнке и всем сообщил, что его племянница здесь отныне – не меньше хозяйка замка, чем он сам. Амелия удивилась, но виду не подала. Слишком устала.
Следующие три дня она только и делала,