Девочка взглянула на младшую сестру, такую умиротворённую и хорошенькую, шумно выдохнула и снова на няньку. Амелия нахмурилась.
– Якобитам пришёл конец, девочка! – прошипела Магда настойчиво. – Последователям Стюартов грозит смерть! Если не послушаемся, нам уготована та же участь, что и твоему отцу! Пойми же, наконец, чем скорее вы затеряетесь среди родни, тем больше шансы, что курфюрст вас не отыщет. Пока не утихнут страсти, вам придётся разделиться.
Сердце Амелии обливалось кровью, когда Синклеры забирали Сару из её рук. Ребёнок спал так крепко, что ничего не заметил. Амелию душили слёзы, но ещё пуще ощущалась неведомая прежде ярость, клокочущая в душе этого одинокого ребёнка. Меньше, чем за день, она лишилась всего, что было ей дорого. Она окунулась с головой в кошмар, который перевернул её сознание и навсегда изменил саму её суть.
– Ты теперь Амелия Сенджен Гилли, девочка. Слышишь меня? – всё повторяла Магдалена, поправляя волосы, выбившиеся из-под чепца. – Ты – племянница графа Гилли из Форфаршира. Забудь прежнее своё имя, забудь свой клан, забудь идеи отца!
Она, конечно, слышала свою няню, но в голове у неё звучал только голос Джона и его посмертный наказ.
День обещал быть по-осеннему пасмурным, дождливым. И вот, из густого утреннего тумана выросли серые стены замка Гилли и высокий донжон – внутренняя башня. На ослабевших ногах, с ноющей болью в руке от ожога, Амелия выбралась из повозки и подняла голову к стенам, за которыми её приговорили провести остаток этой никчёмной жизни, вдали от родных земель Хайленд.
Примечание к части
[1] государственный переворот 1688 года в Англии, в результате которого былсвергнут король Яков II Стюарт.
[1] сторонники изгнанного в 1688 году английского короля Якова II и егопотомков.
[2] (нем. Kurfürst) – в Священной Римской империи – имперский князь.
Глава 2. Мёртвая девочка
Осматривая богатое, но отнюдь не новое убранство в главном зале замка Гилли, Амелия отметила про себя, что здесь гораздо мрачнее, чем дома. Мрачнее даже, чем в сожжённом англичанами замке, где в руинах, среди тел других якобитов, сейчас лежат её родители. Тут явно не хватало света, и не то, чтобы хозяева были чванливы или чересчур экономны, просто к гостям не привыкли.
– С тех пор, как занемогла графиня Гилли, здесь не жалуют шум или баловство.
Фонари не зажигают даже в подвалах и верхних коридорах, – поясняла Магдалена, пока они с воспитанницей ожидали хозяина перед потухшим камином. – Графиня не слишком благосклонна к детям, поэтому старайся не попадаться ей на глаза. Не заговаривай с ней первая, не докучай и не пререкайся.
Амелия тихо, про себя, всё больше не любила это место, напоминавшее ей гигантскую