Слаживая книги обратно, я была готова паниковать и выходить за подмогой, но тяжёлый удар в грудь выбил из меня всю дурь, отправив к другой стене далеко не маленького кабинета. Свет в глазах погас через секунду, с силой ударившись о что-то более твёрдое, чем моя голова. Да, не лучшее начало дня…
Прийти в себя оказалось труднее, чем мне говорили. Вот так и слушай старших…
Тусклый свет пробивался через веки.
– Пришла в себя, значит… хорошо.
Голос откуда-то сверху был в далёкой глуши, словно утопая в её гулких водах, так что на него обращать внимание было сложно. Зато я не чувствовала рук. Казалось, что их просто не было, но собрав волю в кулак, я кое-как заставила онемевшую конечность, подтянуться к лицу. Не знаю, как… Давно же я не чувствовала себя молодой… будто младенец, который только-только научился ползать. Не думала, что буду так искренне рада этому маленькому подвигу…
Я вытерла затёкшие глаза, но липкая жижа смыла картину происходящего ещё более багровыми красками. Из руки торчали осколки, а по лицу текла свежая кровь от столь удачного протирания глаз. Повезло хоть не лишила себя этих драгоценных яблок.
От собственной глупой шутки, инстинктивно захотелось формально усмехнуться, чтобы хоть так расположить к себе свою костлявую гостью, которая явно не собиралась уходить с пустыми руками. Однако, грудь обожгло от первого же вдоха, с огромным трудом сумевшего раздвинуть защемлённую грудь. Попытка не пытка… и раз!
Ну конечно же встать не удалось, а вот кирзовый сапог, видно, что со знанием дела, толкнул моё лицо на свидание с холодным шершавым полом.
– Давно не виделись… сестрёнка.
Громко и страшно звучал до боли знакомый голос где-то вверху, да и сапог казался очень знакомым… даже слишком.
– Где Самура, Диана!?
Выждав совсем уже неприлично короткую паузу, голос вернулся снова.
– Дианочка, дорогая моя, ты же знаешь, как я тебя люблю, но мне некогда. Так что скажи на милость, где Самура?! Эй вы, переройте тут всё!
Я, конечно, понимаю, что сапог с рёбрами не очень совместимы, но на практике вышел хороший удар. Не пристало хрупкой девушке пускать со рта слюни, но кровь придала им цвет любимой губной помады. Даже не думала, что моя кровь может быть такой красивой.
Тем временем кирзовый сапог приближался уверенным шагом. Остановившись у моего лица, он, наконец, показал мне своего пассажира, что до этого ютился где-то далеко наверху. Это лицо было знакомо мне с детства. Аяно… нет, не может быть… Чёрт подери! Почему же вы так похожи…
Присев рядом со мной на корточки, Кёнхаку продолжила говорить, но не всё уже доходило до головы. Кровь наливалась в глазах и дышать было невыносимо горячо. Острая боль медленно ковыряла в груди дырочку раскалённой иглой при каждом вдохе, не давая открыть парализованный рот, но тут моя голова оказалась в чьих-то мягких руках. Её ладони были привычно холодными, словно перевёрнутая ночью подушка, так ласково окутавшая горящую голову. Она