– Для нас нет ничего оскорбительного в слове «варвар», Синьор Флавио…Так греки называют тех, с кем не могут договориться, кто сильнее их и кого они опасаются…Для нас же это слово означает отвагу, – Гостомысл вел речь от лица всех присутствующих. Он умышленно говорил на венецианском языке, поскольку остальные не знали последнего. А значит, не могли влезть в беседу и, уж тем более, контролировать ее. Видя, как нетерпеливы его соратники, Гостомысл решил попросту не дать им возможности проявить себя взбалмошными и неуправляемыми. – Синьор Флавио, вы видите опустошенные и обезлюдевшие земли окрест вас. Это сделали наши руки. Но не мы ответственны за это беду.
– Мне это ведомо…– неожиданно согласился гость. – Вчера на проповеди патриарх Фотий призвал жителей города к покаянию и молитве. Среди прочего он назвал сей набег «народа от краев земли» карой небесной. Город погряз в грехе и беззаконии…
– Неужели? – удивился Гостомысл. – Разумные слова из уст мудрого человека. Который отчего-то не желает договориться с нами.
– Как это не желает? – гость поперхнулся напитком. Откашлявшись, он продолжил. – Желает. Разумеется. Но кто может вести такие переговоры в отсутствии императора?
– А император разве не в городе? – изобразил удивление Гостомысл.
– Нет, он не в городе. Но ему отправили гонца, – проговорился гость.
– Кто же защищает город?
– Патрикий. Никита Оорифа, – гость вновь отхлебнул вина. – Храбрый человек. Он получил свой титул от самого императора, поскольку одержал множество побед для империи…
– Если Никита Оорифа так храбр и искусен, странно, что он до сих пор еще не здесь…– схитрил Гостомысл, пытаясь выведать истинные причины промедления греческой стороны.
– Силы в городе совсем небольшие, – вздохнул гость. Они едва ли сгодятся для обороны. Их не хватит для успешной вылазки.
– Быть может, патрикий не видит опасности для города?
– Видит, – покачал головой гость. – Городом завладели страхи. Люди напуганы. Молятся целыми днями. Патриарх Фотий пытается успокоить и приободрить их, но это почти невозможно.
– Коли патрикий и Фотий не могут сражаться, то отчего же они не силятся спасти свой город иным путем…Хотя бы договориться…Зачем не пришлют к нам посланника?
– Посланника? Возможно, никто из знати не решается выступить в качестве посла…– выразил свое мнение гость.
– Это почему же? – Гостомысл сдвинул брови. Неужели переговоры затягиваются лишь оттого, что никто не осмеливается покинуть осажденный город? А тем временем чем дольше греки сомневаются, тем более неуправляемым становится сей набег. Того гляди, князья сговорятся да и отбудут от этих стен, оставив повелителя Новгорода одного на чужих берегах.
– В городе варваров полагают нещадными и жестокими. Особенно после того, как в жертву их кровавым