Голос был монотонно-спокойным, без хрипоты и грубости, не те, что обычно звучали в гитарных барах, надрывая связки.
– В молодости мой папенька мечтал стать изобретателем. К сожалению, дальше моего имени так и не продвинулся. И да, это единственная моя особенность, в остальном, как у всех: фамилия, отчество.
Конечно, это было враньем, как и цель моего визита. Я ничего не знала о своем имени настолько, чтобы из него сложился какой-то семейный рассказ, и я никогда не спрашивала о происхождении его возникновения.
Доктор вежливо улыбнулся и зашагал ко мне навстречу, отбросив журнал на стол, предприимчиво сунул руки в карман и остановился подле меня.
– Смотрю, вас заинтересовала машинка. Вы её так тщательно разглядывали. Что же в ней вас привлекло? – доктор держался смело и не боялся прямого зрительного контакта, в то время, как я прятала глаза, ища подходящее место примкнуть их.
– Мне нравятся старинные вещи, в них полно историй, а эта… – я провела по корпусу машинки, содрав тонкую кожицу пыли, и растерла её пальцами. –Уникальная вещь, уверена из-под неё выходили отличные идеи, обрисованные значительными мелочами, творя интересную композицию из слов, – я мечтательно озарилась улыбкой.
Мы оба были обращены к диковинке, завладевшей нашим вниманием. Из окна сочилось убывающее солнце, и поэтому мягкий свет вечера подсвечивал нам лица, освещая только их части.
– И какую же историю может рассказать вам эта рухлядь?
Я на миг шевельнула губами, в возможности припомнить из своего прошлого, но со сказанными его словами я всё позабыла, словно соскользнула с ледяной поверхности, потеряла опору и рухнула в пустое пространство и стала парить в невесомости. Дальше провал и звук разразившейся велосипедной трещотки у меня в голове. Мое выражение сменилось на уныние.
– У всех одна история, история любви. У кого-то счастливая, у кого-то несчастная, – я отстранилась от машинки, словно теперь она ассоциировалась с чем-то плохим.
– А какая история ваша? – нетерпеливо поинтересовался доктор, важно поддёрнув подбородок.
Я заколебалась, потом беспечно взглянула на доктора.
– Скажите, что я должна делать?
– Ничего! Мы пока просто поговорим. Вы узнаете меня, я вас. Во вторую встречу уже обзаведёмся привычкой по расписанию.
– Звучит многообещающе, готова спорить, ваши красивые глаза являются одним из ваших трюков, каждый вечер таскать к себе в койку по девке, подобно спортивному снаряду. Откидываться назад в удовольствии и орудовать женской головой, будто наш рот – инструмент для ласк. Уж больно у вас взгляд призывный, берешь этим и сопротивляешься, – он, обескураженный, вытащил руки из карманов и невольно приспустил плечи, а брови, незаметно для него самого, вдруг поползли вверх.
Я приблизилась к нему в упор и на минуту