– Почему тебя это беспокоит?
– Это не твоё дело. Ответь на вопрос.
– Я отвечу, если ты ответишь на мой.
– Она помогла мне, я хочу помочь ей.
– Чем она тебе помогла? Опозориться в коридоре университета?
– До этого. Куда, Кики.
– По заднице, – выдыхает она, а мои кулаки сжимаются.
– За что её хотели уволить?
– Тоби… сын друзей хозяина заведения. Калеб пожаловался, – закусив нижнюю губу, Кики смотрит на меня обеспокоенным взглядом, в котором отражается сожаление и грусть. – Я думаю, ей понравился Тоби, а Калеб… он просто любит прикалываться.
– Это один и тот же человек?
– Нет.
– Тогда объясни мне нормально, что, чёрт возьми, произошло. Всю ситуацию от и до.
– Что ты сделаешь с Тоби? – быстро тараторит она, выпучив глаза.
– Дай мне разобраться самому.
– Я расскажу, если ты пообещаешь не трогать его.
– Я не могу этого обещать, и ты расскажешь мне, даже если придётся выжимать силой. Я даю тебе шанс, Кики.
Поджав губы, вижу, как крутятся шестерёнки в её голове, отвечающие за разные исходы, но я знаю, всё придёт к одному – к тому, что я применю силу, оторвав его башку. Любого из них. Уже не важно, что было дальше, потому что он пошёл на рожон первый. Я не понимаю, почему хочу защитить её, почему мне приятна её компания, почему я вообще ввязываюсь в это и выясняю обстоятельства, в то время как она ударила меня словами. Ты ответил тем же, – внутри скрипят непонятные голоса, которые я давно перестал слышать. Они снова проснулись.
– Я попросила её пойти со мной, потому что Тоби… он нравится мне, и я волнуюсь. Мне была нужна поддержка. Я попросила Трикси. Тоби… он просто спросил, почему она не здоровается с ними, а Калеб шлёпнул её по заднице… Мне жаль… Мне правда очень жаль…
– В каком контексте это было сказано?
– Что?
– Есть разные интонации, ты сама это знаешь. Либо он нагрубил ей первый, либо дал повод.
– Пожалуйста, не трогай его…
– Я сам решу.
Не желая оставаться в этом месте, я слышу, как хлопает за спиной входная дверь, и направляюсь в одно место, которое может выгнать из меня немного дури, резко увеличившуюся и сдавившую грудную клетку. Свист шин раздаётся на каждом светофоре, а вкус жженой резины врезается в дыхательные пути и вертится на языке каждого, кто находится за спиной. Зажимая педаль газа, обгоняю встречные машины, которые плывут подобно улиткам и вылетаю на встречную полосу, получая мерзкие клаксоны в знак того, чтобы я убрался с дороги.
Меня цепляет, что он тронул её, что позволил себе наглость. Неважно, кто был, как это было, для меня имеет значение только одно: он сделал это. Трикси вовсе не та, кто стерпит и уйдёт, она та, что вышибет мозги. Она умеет постоять за себя, а я тот, кто хочет постоять за неё. Но она не позволяет это, а если позволяет, я чувствую себя виноватым, поэтому грубость вырывается сама по себе. Я не понимаю, что испытываю, путаюсь в чувствах и не могу их разобрать. Я даже не совсем понимаю, что меня так злит.
Клубы