– Ты же писала его.
На это раз моё время сводить брови, и награждать его прищуренным взглядом.
– Откуда ты знаешь?
– Я не служу за тобой. Ты сидишь тут после лекций, и я вижу книги, которые ты берёшь. Не приписывай мне повадки педофила.
– Педофил – это тот, кто совращает детей. Надеюсь, ты это понимаешь.
– Ты похожа на ребёнка.
Выгибаю бровь и смотрю в его глаза. Мне не нравится, что внутри всё переворачивается. Перекидываю всё на доброту, которую он проявил.
– Ты же понимаешь, что я не поведусь на подобное?
– Поведёшься? – усмехается Мэйсон.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– С детьми не занимаются сексом.
– О, и во сколько ты лишился девственности?
– В пятнадцать, – улыбается парень, оголяя ямочки. – А ты?
– Хочешь сказать, что не был на тот момент ребёнком?
– Ты проигнорировала мой вопрос.
– Я не обязана отвечать на него, это моё личное право.
– Может, ты всё ещё девственница?
– Может быть, – пожимаю плечами. – Не думаю, что ты когда-либо об этом узнаешь.
– Не рой другому яму, сама в неё попадёшь.
– Что?
– Не заикайся, всё возможно.
– Ты сидел в туалете с книжкой пословиц?
– Это жизненная мудрость. И я тоже не обязан отвечать на твой вопрос.
– Тогда мы квиты, – киваю я.
Мэйсон падает на спинку стула и улыбается, разглядывая меня. Не позволяю ему проникнуть в своё сознание, дабы не раскрыть тайны.
Он прав. Я не была в отношениях ни в любовных, ни в сексуальных. Мне просто не с кем и некогда. Я не могла зацепиться за кого-то, чтобы перейти к чему-то большему. В моих планах не было лишиться невинности на одной из вечеринок и с тем, кого я не вспомню на утро, либо же с кем-то для того, чтобы было. Знаю, что некоторые даже делают это с друзьями, считая подобный вариант одним из лучших. Возможно, я тоже могла так думать, если бы у меня был друг. Вина не в ком-то, а во мне. Это я следовала за родителями и погружалась в учёбу, откладывая всё остальное на второй план. Не все университеты с радостью примут нового студента с низкими баллами. Я сама выбрала такую жизнь, и теперь пожимаю её плоды, не зная влюблённости, дружбы и секса. Мэйсон не узнает этого даже под предлогом моей смерти. Не знаю, по какой причине, но я не хочу объясняться перед ним.
– И?
– Что? – спрашиваю я.
– Во сколько? – продолжает парень.
– В шестнадцать, это всё? – мне ни капли не стыдно за враньё. Ладно, может быть немного, но это ничего не меняет. Я не обязана рассказывать об этом всем.
– Считаешь, что ты не была ребёнком?
– Он был слишком… – задумываю, кто в моей голове был слишком непонятно что. Молчанием, я лишь топлю свою ложь. Поворачиваюсь к Мэйсону и добавляю: – горячим.
Горячим? Что я вообще несу? Но, возможно, так можно