– Как удалось?
Губы Берии растянулись в неподражаемо-ядовитой ухмылке.
– Этому извергу наплели, что происходит… хм… плановая ротация войск. Теперь она – в нескольких часах хода от Кремля…
Глава восьмая
Ведомые Мясниковым, Лукомский и Тареев вошли в залу. Берия глазами показал Мясникову на стул.
– Садитесь, профессор, и пишите.
В следующий момент на столе перед доктором оказались чистый лист бумаги и «вечное перо», как иронически называл Берия автоматическую поршневую ручку, подаренную ему Микояном, не так давно побывавшим с визитом в Вашингтоне.
– Что писать? – почему-то откашлялся Мясников, так, словно ему предстояло держать не письменную, а устную речь.
Берия на мгновение задумался.
– Ну, пишите, что с такого-то по такое время мы – укажите регалии всех троих – наблюдали больного такого-то, который по информации таких-то лиц был обнаружен там-то и тогда-то в таком-то состоянии. Обследованием больного установлено, что…
Берия развёл руками, и почти благожелательно улыбнулся.
– …Ну, и далее опишите всё, что установлено, а также то, какие меры лечения принимались. Да, особенно отметьте то обстоятельство, что вы все, единогласно, пришли к заключению о причине заболевания больного: кровоизлияние в мозг… ну, и всё такое прочее из вашего ассортимента. Не забудьте указать, что лечение производилось… как это вы, там, говорите?
– Симптоматическое? – спросил-подсказал Мясников.
– Вот-вот: симптоматическое! – удовлетворился и подсказкой, и характером лечения Берия. – И не забудьте отметить прогрессирующий характер течения болезни и необратимый характер изменений в организме больного. И самое главное…
Берия по очереди расстрелял взглядом всех троих профессоров. Судя по матовой бледности кожных покровов их лиц, он не промахнулся.
– … Вы должны в заключение отметить то, что надежд на выздоровление этого гада… товарища Сталина… нет никаких, что он обречён, и финал… нет, это будет не вполне уважительно к этому негодяю, не заслуживающему никакого уважения! Лучше – так: и смерть его – дело ближайших двух… нет, двух нам не хватит: нескольких часов… А для самых твердолобых напишите, что агония уже началась!
Берия и Маленков, увлечённые один – дачей наставлений, другой – очередным погружением в себя, и не заметили, как Сталин проснулся. Снотворное оказалось дозированным на удивление точно. Хотя, удивляться тут было нечему: дозировал профессионал, как по части лечения, так и «совсем даже наоборот».
Увидев Берию и услышав его эпитеты в свой адрес, Сталин медленно прикрыл глаза. Так, словно получил искомое. Но перед этим, годами натренированным боковым зрением, ибо в политике нельзя смотреть только перед собой: кругом – «одни