– Я тут с иностранцем познакомилась, – сообщает Виолетта. – Он из Испании, представляешь? – Поделившись радостью, она начинает сиять, но голос не повышает, а даже наоборот, окончательно переходит на шепот, не желая, чтобы ее услышали даже случайно. – Я хотела отказать, но…
Подруга начинает трясти Оливию за руку, едва сдерживая радость, и девушка просто отмахивается.
– Ну и как хочешь…
Виолетта резко остывает, когда девушка поднимается и собирается уйти, не собираясь, похоже, разделить с подругой ее радость.
– Да что с тобой сегодня? – недоумевает Ви. – Ты что, правда обиделась? Ты что, серьезно?
Ей тоже не нравится, что в такой миг подруга не хочет ее поддержать, так что девушка, разумеется, не собирается извиняться перед Оливией.
– Ну и пожалуйста, – тихо договаривает Виолетта, надувает щечки, сидит еще миг, а затем встает и тоже уходит.
Дома никого не оказывается. К слову, во дворе опять не обнаруживается хулиганов, как и утром, но на этот раз девушка о них даже и не вспоминает. Да и не такое время, чтобы беспокоиться о посторонних.
Оливия вообще странная с утра, и странная иначе, чем обычно, злая и сердитая, безразличная и еще более холодная, чем обычно.
Хотя, подруга еще с утра решила, что девушка притворяется, так как сегодня Оливия умудрилась достать, наконец, приставучую Настасью Федоровну. Та, как и обычно, постоянно бросала взгляд в сторону девушки, желая поймать ее за каким-нибудь проступком, а затем, увидев, что комсомолка уставилась в окно, тут же подошла, чтобы выругать.
В тетради девушки на самом деле оказалось меньше записей, чем должно было быть. Обычно, здесь бы разразился небольшой скандал. Вернее, Настасья Федоровна, как обычно, ругала бы девушку до тех пор, пока та не начнет возмущаться, а это и был бы повод сделать запись в дневнике.
Такое случалось не часто, но иногда Оливия могла не сдержаться, выслушивая несправедливые обвинения и сказать что-нибудь, ровно так, как и случилось день назад. И хотя в каждом школьном классе, где преподавала Настасья Федоровна, были такие ученики, девушка этого знать не могла, и потому особое внимание учительницы лишь подтверждает мысль девушки о том, что никому в этом бессердечном городе, а может, и в целом мире никому она не нужна.
Правда, теперь это все не имеет значения. Еще утром, по пути в школу, Оливия все решает – она собирается покончить со всеми проблемами одним махом, а потому теперь уже нет никакого смысла обращать внимание на такие мелочи, как вздорный нрав придирчивой учительницы.
И никто не может этого заметить, потому, что мир в глазах девушки выглядит совершенно иначе, чем представляется всем остальным, только это тоже не имеет большого значения. Самое важное то, что решение было принято, и события внезапно стали развиваться самым неожиданным образом.
– А ну-ка покажи тетрадь! – предвкушая оправданный скандал, велела с утра Настасья Федоровна, подойдя к парте Оливии.
– Пожалуйста, –