В такой глубокой задумчивости его застала Оливия в беседке.
– Где мама?
Людовик молчал, а потом спокойно ответил:
– Я не знаю где она. Мы немного поругались, и я думал, что она пойдет следом за мной, но когда дошел до дома, понял, что ее нет. Вернулся сюда, но здесь ее уже не было.
– Что значит, ее уже не было? И где она?
– Я не знаю, думаю где-то недалеко, по меньшей мере, она точно не исчезла.
Оливия была расстроена таким отношением отца к матери и хотела, чтобы они ее нашли
– Папа! – Оливия строго посмотрела на отца, – ты что не беспокоишься о том что с мамой?
– Она цела и невредима, а ты слишком драматизируешь. Пойдем в дом, наверно она уже дома и ждет нас.
– Ты в этом уверен? – подозрительным тоном спросила дочь отца.
– Да уверен, она переутомилась, ей разговор дался нелегко. Новость неожиданная очень.
Все эти слова отца и очевидное равнодушие задели Оливию. В глазах стояли слезы, и она шепотом повторяла одну и ту же фразу:
– Как ты можешь быть таким равнодушным?
Спустя минуту ее охватила ярость, перемешанная с жалостью к матери и она начала орать:
– Как можно быть таким равнодушным?! – воздух сотрясался под её криком, разрывая отцу душу, задевая его за живое, жившее в глубине его холодного сердца. Он сделал усилие над собой и обнял дочь. Она даже не пыталась вырваться.
– Ну не плачь, мама найдется, пойдем в дом.
Оливия убрала его руки от себя, и, посмотрев, на него сказала:
– Как всегда да, всё будет хорошо? У тебя ведь по-другому не бывает.
– Да ты права, – Людовик оставил дочь в беседке, а сам быстрыми шагами отправился в сторону дома. От злости у него стучало в висках, его злило, что Оливия, которая много лет не знала материнской любви, защищала её так яростно. Рой мыслей бурлил в его голове.
«Что за вечер сегодня? Они вдвоем решили меня довести. Неужели Оливии не очевидно такое разное отношение к ней и к Инессе. Пропади она, Ванесса вряд ли бы так переживала, а вот ища Инессу, она бы заставила планету