– Я понимаю её желание жить отдельно от нас, но она ещё ребенок.
– Ты прекрасно знаешь ее характер, она упряма до невероятия и если я откажу ей в помощи, это будет трагедией, и к тому же Инесса уже давно живет в Англии.
– Хорошо, пусть будет по-вашему, но я тебя прошу, найди способ наблюдать за ней.
– Найду. Теперь пойдем ужинать, уже все проголодались, – муж поднялся со скамьи, чтобы пойти домой, но Ванесса схватила его за руку и сказала:
– Постой!
Людовик оглянулся и понял что это не конец разговора.
– Ты хочешь что-то добавить к нашему разговору о переезде Оливии? – он смотрел на Ванессу и видел в её глазах глубокую боль отчаяния и слёзы, которые текли по щекам.
– Нет, я хочу поговорить о нас с тобой. Как мы теперь будем жить? Ведь со времён нашей свадьбы наши отношения очень изменились и не в лучшую сторону. Меня это волнует очень давно, однако я никак не могла выбрать момент, чтобы поговорить об этом с тобой. Ты ведешь себя так будто у нас всё в порядке, всё нормально. Но очевидно, что это не так. Нужно было поговорить об этом раньше, не понимаю, почему я так долго молчала. Думаю, тебе стоит над этим подумать. Возможно, тебе покажется глупым и незначительным то, что я скажу.
Людовик, удивлённо посмотрел на жену, ожидая, что на этом разговор будет завершен, но он ошибся. Ванесса продолжила свой монолог.
– Ты считаешь меня не самой умной женщиной, я знаю, не отрицай очевидного. Ты ни разу не попрекнул меня тем, что я не работала ни дня, при этом и воспитанием Оливии я не занималась, я постоянно была в путешествиях после её рождения. В этих странствиях я не замечала, как один день похож на другой, я не знала что такое рутина в браке, не понимала женщин, которые говорили, что брак, их душит. Меня никто не держал, я была вольна делать всё что угодно. Даже после рождения Оливии я не выдержала и трёх месяцев дома с ребёнком и улетела в очередное путешествие. А когда я вернулась, дочь даже не хотела идти ко мне на руки. Разве нормальная любящая мать так поступит со своим ребенком? Думаю, нет. Мне тяжело это говорить, но она мне словно чужая, как будто это не мой ребёнок. Я до сих пор её не понимаю, не знаю, какая она. Я для неё плохая мать, – такими словами завершила свой монолог Ванесса.
Людовик был шокирован такими словами и мыслями, которые очевидно она давно носила в себе. Он не понимал, как все эти годы он не мог замечать такого разного отношения к Оливии и Инессе. И ведь правда холод по отношению к первой был с самого её появления на свет, в то время как со второй она практически не расставалась до момента отъезда Инессы в Англию.
– Ванесса! Остановись! Прекрати говорить такие ужасные слова. Я знаю, что ты не в самых близких и хороших отношениях