– Девочки мои, перед театром я бы хотела с вами съездить в салон красоты. Оливия ты тоже должна ехать с нами, – она говорила это бархатным голосом, но Оливии он резал слух своей притворностью. Тем не менее, чтобы не огорчать отца она согласилась.
– Хорошо я поеду с вами, жду вас на улице.
Людовик понимал, что она делает это только из уважения к нему, и, выйдя с ней на улицу, сказал:
– Спасибо, что согласилась поехать с ними.
– А что я ещё могу? Я знаю как для тебя это всё важно. Про неё уж даже не говорю. Я понимаю, что ты нас обеих сюда пригласил, чтобы наладить наши отношения, на мой взгляд, ты совсем не видишь очевидного, прости, – она взяла отца за руку, понимая, что ему сложно такое слушать.
– Да ты права, именно для этого я позвал вас. Ведь вы не летаете друг к другу.
– Мы с ней чужие люди, случайно воспитанные в одной семье. Меня уже достало это притворство, не только моё, но и всей нашей семьи. Ты и мама, ваши отношения давно рухнули. К чему нам притворяться?! Не понимаю, смысла не вижу. Пора бы уже и тебе смириться с тем, что мы никогда не будем общаться, – в сердцах воскликнула Оливия.
– Оливия! Ты говоришь ужасные вещи. Ты подумай о том, что роднее неё никого нет, и не будет. Вы должны поговорить, понять друг друга и простить детские обиды.
На слова отца она язвительно усмехнулась и добавила:
– Ты сейчас разыгрываешь меня?
– Я говорю серьёзно.
– Лучше подумай о матери. Я как посмотрю Инесса, её любимица и не узнает, как дела у мамы. Живет в Лондоне и даже не думает о тех, кто оплачивает её учебу.
– Успокойся, зачем ты сейчас так говоришь? Ведь я тебе помог, когда ты решила остаться во Франции, ты не справедлива к нам.
– Не к вам. Только к ней, – Оливия развернулась и пошла в дом. Когда она заходила в дом, Луиза несла ромашковый чай на подносе в комнату к Ванессе, они столкнулись в дверях с Оливией, и от злости, которая охватила её, она накричала на домоправительницу и перевернула поднос с чаем. Луиза стояла как вкопанная, не понимая, что произошло за доли секунды. Следом за дочерью забежал Людовик, взглянул на разбитые чашки и чайник и пошёл вслед за дочерью в кабинет. Он знал её буйный нрав, особенно когда её выводили разговорами о матери. Инесса спустилась со второго этажа, и, увидев, что Луиза собирает