Ответа не последовало.
– Ве-ера Евге-е-еньевна-а-а-а, со-о-оли у вас нету? – нестройным хором повторили они призыв уже вместе.
– Гандон штопаный вам не надо, козлы? – отреагировал один отзывчивый сосед.
– В жопу соли щас врежу, если не заткнетесь, – другой.
А Вера Евгеньевна признаков жизни не подала.
– Нет ее дома. Малофеев до понедельника в командировке, так, видать, бродит где-то, – махнул рукой Эдуард.
– Давай сходим, в дверь позвоним… – не унимались в Лехином организме разбуженные Арчибальдом инстинкты.
– Да погоди, попозже сходим. А сейчас разговор у меня к тебе есть. Серьезный.
– Серьезный… – Леха щелчком отправил чинарик далеко в кусты. – Давай… Ненадолго, надеюсь. – И прошел на свое место.
Эдуард тоже, закрыв за собой дверь. Что при стоящей на улице жаре выглядело интригующе. Они выпили еще по порции, и он начал:
– Уезжаю я, чувак.
– Куда?
– В Америку.
Приятель, жевавший в это время капусту и прикидывавший в уме, какого цвета могли бы быть волосы у Веры в промежности, после такого ответа подавился и закашлялся.
– Куда, куда?
– Ты глухой, что ли? В Америку. За бугор.
– Чего вдруг? Надолго?..
– Навсегда.
– Ух ты!
Леха сверлил взглядом голову друга и старался понять, шутит тот или серьезно. До этого они много раз говорили на эту тему. Вернее говорил в основном Эдуард, а он слушал. Тот спал и видел, как покинет страну-тюрьму и заживет в свободном мире. Но всегда это было в сослагательном наклонении, всегда лишь намерения, и вот сегодня они превратились во что-то конкретное. И на этот раз, похоже, все было взаправду. Эдуард в свою очередь тоже смотрел на товарища не отрываясь, словно пытаясь прочитать его мысли.
– Хочешь со мной? – спросил он.
– Конечно, – без малейшего раздумья ответил тот.
И это было странно. Сам Леха к своей стране никаких особенных претензий вроде бы не имел и в их спорах с приятелем-антисоветчиком всегда держал ее сторону. Ну, подумаешь, пиво разведенное и жрать нечего, телевизоры черно-белые и всего две программы по ним. Зато здесь все друзья, родственники и все равны в своей бедности. А у них там империалистические хищники безжалостно эксплуатируют трудящихся, и у тех поэтому нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Его железобетонные аргументы были почерпнуты из телевизора и институтских лекций по научному коммунизму, а Эдуардовы эфемерные непроверенные – из подпольных радиопередач, десидентских разговоров и ярких западных журналов. И вот как-то так получилось, что при конкретном испытании первые мигом потерпели позорное поражение.
Эдуард был сам удивлен. Он думал, придется уламывать патриотичного приятеля, а тот вдруг