– Здесь не принято так разглядывать мужчин, и в целом поднимать глаза без разрешения! – раздался властный голос Джехана.
Кетрин послушно опустила глаза. Сейчас не время показывать свой характер. Нужно думать, прежде чем что-то делать и говорить, – возможно, этот человек помилует её, если она проявит благоразумие?
– Ты солгала. Твоё имя Кетрин, а не Катерина, так? – спросил он.
– Я не лгу. Моё родное имя Катерина. – Коротко ответила девушка.
Джехан нахмурился, повернулся к незнакомцу справа от него и что-то спросил. Тот в ответ склонился к Джехану, и что-то шепнул на ухо в ответ.
– Ренат говорит, что это русское имя.
В душе шевельнулось что-то, похожее на надежду…
– Да, это так. Меня увезли в Штаты в детстве, против моей воли. Там изменили имя на Кетрин, фамилию на Коулби, по отчиму. Я работаю журналисткой и коплю деньги, чтобы самостоятельно вернуться на Родину. Поэтому я здесь.
Кетрин была честна, как никогда. Как же легко и приятно говорить правду! И, похоже, это верный путь, – взгляд старца стал менее враждебным.
– Значит, ты здесь ради денег?
– Да.
– Почему ты убила солдата-соотечественника?
– Потому, что он застрелил ребенка.
– Ты решила отомстить за иракского ребенка? – старец недоверчиво изогнул бровь.
– Я полагаю, у ребенка не может быть национальности, это просто маленький, ни в чём не повинный человек, – твёрдо заявила Кетрин, глядя мужчине прямо в глаза.
Незнакомец склонился и шепнул что-то Джехану. Тот согласно кивнул. Тогда Ренат заговорил: «О чём твой репортаж?»
Его глаза голубые! Наконец увидела. Очень холодные и пронзительные. Взгляд стальной, острый, как сотни ножей. Голос резкий и глубокий, под стать взгляду, но спокойный. При звуке этого голоса внутри меня что-то вспыхнуло, послав во все конечности всполохи жидкого огня. Я не могла оторваться от его лица и не могла выдавить из себя хоть слово, не осознавая при этом, что со мной происходит.
Пауза затянулась, Ренат повторил вопрос иначе: «Ты пишешь о „подвиге“ американской