– Не знаю. Мне всё равно.
– Документы?..
Шкалик выложил перед ним паспорт и трудовую книжку, выданную после второго курса в институте Геохимии. Кадровик мельком прочёл одиночные записи: «Принят коллектором… уволен…”. Бегло полистал паспорт, в котором содержательных записей было две, не больше. Ещё раз произнес загадочное «ну-ну» и переспросил:
– На что вы рассчитываете?
– Мне бы… – Шкалик не решался спросить о работе, соединённой смыслом со словом «геология». И лихорадочно мыслил, пытаясь найти ответ на прямолинейность… почти отказ… прозвучавшие в тоне вопроса. Он внезапно привстал, почуяв нужду покинуть этого человека в недоумении. Но тут же сел, сообразив скорую неизбежность таких встреч – не здесь, так там…
– Я бы мог коллектором… помбуром…
– А геологом? – новый вопрос ошеломил Шкалика. Издевается? Срывает зло за какую-то обиду? Мокрые глаза пожилого кадровика не смотрели на него, обдумывая что-то своё, тягомотное, возможно, собственный же вопрос. Он притянул за уголок папку, лежавшую поверх других, и отвлёкся на её содержимое.
– Геологом? Так… не закончил… отчислили за неуспеваемость. Но я в шахте работал… геологом.
– Где именно?
– В Горном Зерентуе, на практике.
– На полиметаллах? – уточнил, не отрываясь от бумаг.
– Да. У Зашихина… – зачем-то вспомнил фамилию главного геолога рудника.
– Почему же помбуром? Не уверены в полученных знаниях? Научим! У нас, знаете ли, школа… А знания дополучите, восстановим вас в вузе через год-два. Какие у вас соображения о будущем? – кадровик отодвинул папку и встал из-за стола. – Вы подумайте. Приходите через… – внезапно он замолчал на полуслове, словно нечто, пришедшее в голову, щёлкнуло, как тумблер на электрощитке, включив в нём некое озарение. Он вновь сел на стул, переспросил:
– Так что думаете? – и тут же перешёл в решительное наступление, повинуясь осенившей его идее – Будете работать, дадим жильё, подъемные. Вы женаты? Нет? Женим! Какие у нас девушки! Если дадите согласие, я сегодня же вас… – внезапно он схватил трубку телефона и стал крутить диск, будто обжигаясь о цифры. Но тут же бросил трубку и вновь схватил папку с бумагами. Впрочем, не за тем, чтобы углубится в её недра, но – сунуть в пухлый портфель. И туда же добавил вторую… третью папки, суетливо озираясь по комнате. Снова вспомнил о Шкалике:
– Вы где проживаете?
– Я? В общаге… нелегально.
– Жить негде? А ваше имущество, вещи?
– А… нету. – Шкалик скривил ухмылку на губах, не то сожалея о несостоятельности, не то глумясь над вопросом кадровика.
– А родители?
– А тоже нету. Сирота я… неприкаянная, – припомнил материнскую обмолвку. И в образовавшейся паузе, словно пытаясь сгладить кажущуюся неловкость, добавил: – Отец у меня хороший был. Ищу его…
– Стало быть – нету, – эхом повторил озадаченный чем-то человек. И,