Положив трубку, Вячеслав хитро подмигнул мне: «Перестраиваемся. Заводим деловые контакты… Ну, что у вас? Оплатили? А где документы?.. Зинаида Ивановна! Принесите мне документы Семенова!
В дверь, через которую вчера ломились просители, вошла уже знакомая нам блондинка, и, положив на стол паку, вышла. По цепкому взгляду, с которым Рыженко просматривал документы, я понял, что живость в его поведении не означает поверхностного отношения к делам.
Пролистав папку, он опять позвал Зинаиду Ивановну.
– Значит так, – наставлял он ее, – пройди к сантехникам и скажи, чтобы дали кого-нибудь. Чтобы послали вот к нему на замеры. Когда вам удобно? – повернул он голову ко мне.
– Хоть сейчас, – уловив суть, ответил я сразу.– Мы – на машине.
– Отлично. Тогда пусть сейчас и поедет… И проследи за этим заказом…
Зинаида Ивановна молча кивнула и пошла уже к выходу, но в самых дверях ее чуть не сшиб с ног разъяренный мужчина, в котором я узнал вчерашнего бегуна в голубом свитере, хотя одет он был сейчас по-другому. Вместо свитера – добротный пиджак, отутюженные штаны, начищенные ботинки. Словом, не по-спортивному, не так как вчера. Посчитал, наверное, что беготня кончилась. В руке у него был журнал. Как оказалось, – регистрационная книга.
– Как же так?! – восклицает он возмущенно.– Мне – через три месяца, а тому, кто после меня, можно и раньше?!.. Вот! – тычет он пальцем в регистрационную книгу.– Я этого знаю! Торгаш! В один день вчера были! Ему срок назначили – на той неделе, а мне – через три месяца!.. Я к прокурору с этим журналом пойду!
– В чем дело? – хмуро спросил Рыженко у Зинаиды Ивановны.– Почему служебные документы у посторонних?
– Я, Вячеслав Константинович… Он попросил узнать только номер заказа… А видите, как.
– Не хорошо поступаете, уважаемый, – укорил Вячеслав просителя, – нарушаете… Давайте-ка сюда документы… Так.. Вы о Феклистове говорите?.. Ну и что?.. Он – участник войны, инвалид.
– А я?! – вновь воскликнул мужчина.– А я кому добиваюсь?! Вообще паралитику! Он дома лежит, а я ношусь с его просьбами!
И он сбивчиво рассказывает жуткую историю о брошенном старике, которому предстояло одному остаться в зиму в не отопляемом доме.
– Родственников у него не осталось, в дом престарелых не хочет. Мы по-соседски следим, как умеем…
Меня рассказ этот просто потряс. Дядя Коля тоже стал мрачен. Вячеслав смотрел в упор на исписанные адресами страницы, но верно лишь для того, чтобы не выдать волнения.
– Зина, – наконец произнес он негромко, – сделайте так, чтобы проект был готов в этом месяце.
Надо было видеть, как просияло лицо у просителя. Он, униженно улыбаясь, забормотал благодарности. От грозного разоблачителя ничего не осталось. Что-то