Любил ли он ее? Возможно, это слишком громкое утверждение, но в восемнадцать лет Шейборн был склонен к преувеличениям.
Внезапный стук в дверь заставил Саммерли вздрогнуть. Неужели Селеста вернулась?
Отодвинув засов, он открыл дверь, впустил стоявшего на пороге Ричарда Каннингема и поспешно запер за ним, вспомнив предупреждение Селесты.
– Ты выглядишь так, будто увидел привидение, Рик.
– Возможно, так и есть, – ответил тот, направился к столу и налил себе из принесенной бутылки.
Бренди, к тому же лучший. Что ж, у Каннингема всегда был безупречный вкус, и он не поступался привычками даже в таких условиях.
– В нашем деле возникли проблемы, Шейборн. Вчерашний скандал взорвал разведки всех причастных сторон, и каждая обвиняет противников в перетягивании власти. В результате теперь каждый сам за себя, и получить кинжал в спину все реальнее.
– Ты об убийстве семьи Дюбуа?
– Значит, ты слышал? От кого? – Карие глаза друга удивленно распахнулись.
– Поговаривают, агенты Наполеона убирают всех несогласных с видением императором будущего Франции. В том числе семьи, критикующие режим, как известно, давно прогнивший. Я слышал, власти получили документальные подтверждения, вызывающие сомнения в лояльности Дюбуа. Наполеон сошел с ума от жажды полного подчинения!
– Семена проросли и дали всходы надежды на обретение величия. Если Бонапарт завоюет Россию, никто не остановит его от покорения мира.
– Зима поставит его на колени, попомни мои слова. Между нами и Москвой тысячи и тысячи миль.
– Вижу, ты уезжаешь. Выходишь из игры. – Шейборн покосился на саквояж у двери.
– Да. Сегодня ночью. Предлагаю тебе ехать вместе. Это единственно правильное решение.
Пятнадцать минут назад Саммерли рассуждал так же. Через четверть часа он мог бы уже собрать вещи и быть готовым к отъезду. Отчеты отправлены, его миссия завершена.
Однако он покачал головой в ответ.
– Необходимо еще кое-что закончить. – Мысли его были о Селесте. Он вспомнил, что она подарила ему в Лэнгли, в старом сарае, освещенном лишь лучом бледного зимнего солнца, ворвавшимся сквозь треснутое стекло.
– Джеймс Макферсон знает об опасности? – А были и другие, о которых нельзя забывать.
– Если не знает, то можно предположить, что уровень его интеллекта значительно понизился. Ты разве сам не видишь, что здесь нам придется закончить? Нельзя ничего сделать, никто не сможет повлиять на исход войны, противоречащей всем законам здравого смысла. Если генерал-коротышка решил перерезать себе горло, то мы не будем стоять и ждать, пока утонем в его крови.
– Куда