Никогда не ошибается. Кассандра эдакая на всякую чушь. Но жизнь Уховых, родителей и родственников, превратила все-таки в сумасшедший дом. Чуть не до драки, до мордобоя доходит. Главное, что каждый день все сбывается…
Изнемогли они и сейчас отдыхают, а Дашку – нам сунули. Я сказала Сергею – пусть, невидимый мир тоже смешон. Посмеемся… И даже великие пророчества – всего лишь сон…
Ксюша вздохнула в ответ.
Алла вступилась, однако:
– Чушь-то чушью, но суть-то в этих способностях – считывать будущее… Сейчас на Руси, говорят, детки пошли такие, чуть не с младенчества знают, что у ихних мамаш на уме. Так ведь действительно все перевернется.
Ксюша махнула рукой:
– Плюнь, Алка… И так уже все давно перевернулось. Перевернется еще раз, ну и что?
Лена засмеялась:
– Это по-нашему.
Но тут дверь отворилась, и ввалился дядя Валя – отменный человек лет около сорока.
– Дашку только не пускайте, а то еще предскажет чего-нибудь при всех…
– Знаю, знаю, – дядя Валя (брат матери Лены) расселся на диване. – А где Юрка, кстати? Я его сегодня не видел, хотя всю квартиру обыскал.
Юрка был сынок Лены, пятилетка еще.
– К деду отправили, – прозвучал тихий ответ. И все вдруг замолчали.
Дядя Валя, отведав порцию коньячка, рассердился.
– Лена, Дашку надо в тюрьму, там ее место. Я отроду в канаве не спал, а она накаркала, пригвоздила событие. Я человек хотя и занятный, но в запое всегда серьезный, без дураков. Мы с Андреем, который Стасика брат…
Дядя Валя вдруг остановился.
– Мне в канаве сны снились. Будто Дашка старухой стала и пророчицей насчет душ в аду. И еще ее обвинили в манихействе и сожгли. И дымок, дымок такой шел, ух, я даже проснулся.
– Дядя Валечка, до чего ж ты милый, – ласково проговорила Ленуся.
За лаской и простотой прошло еще несколько минут. Потом в коридоре раздался полукошачий визг, и в столовую выскочила бабуля – Анна Ивановна.
– Ох, изведет Дашка нас, изведет, – заохала Анна Ивановна. – Поверишь, Лена, подходит она ко мне, показывает язык и брякает: «А теперь я знаю, когда ты умрешь».
– Ого, это уже серьезно, – ответила Лена.
– За такое бить надо, – вставил дядя Валя.
– Я ее и двинула малость тряпкой по харе, по пророческой… Ты извини, Лена, но сколько же можно терпеть?!
– Она ведь и правда знает… – мрачно произнес дядя Валя.
– От правды-то и весь мрак пошел, – уверенно вставила Ксюша.
Лена встала и вышла. Когда вернулась, все разом:
– Ну что?
– Я ей сказала, что, если о смерти кого-либо слово молвишь, маме скажу. А она это очень не любит и здорово выпорет тебя. И что же? Дашка в ответ завизжала: «Буду, буду, все узнаю и всем, особо когда близко, в глаза буду говорить, когда и как помрешь. Что, мне уже гадости нельзя делать?!»